роповедником в церкви. И когда он сел рядом со мной, взял за руку и рассказал о том, как отец сильно любил меня, и что его душа всегда будет присматривать за мной, я заплакала еще раз. - Я не должна была уезжать. - Всхлипнула я, когда мы с мамой остались одни. Мы сидели на диване и она прижимала меня к себе. Я так скучала по этим объятиям. Не смотря на то, что объятия Дэйва всегда дарили мне чувства защищённости и ощущения того, что я вернулась домой, на свете нет ничего лучше, чем объятия мамы. - Милая, никогда не говори так, - ответила мама. Но я слышала, что её голос всё еще дрожал. - Папа никогда не желал тебе этого. Гамильтон поймал его, не оставив другого выхода. - Если бы я сделала это, папа был бы жив. - Слёзы снова полились из моих глаз, когда я подумала о том, что папа мог бы сейчас сидеть рядом со мной. И не в доме тёти Гвен, а в нашем доме. В доме моего детства. - Если бы ты сделала это, папа бы никогда не смог себя простить. Я должна кое-что тебе отдать. Мама встала с дивана и вышла из комнаты. Через пару минут она вернулась с конвертом в руках. - Это письмо твой отец прислал мне за день до... - она замялась, но потом взяла себя в руки. - В общем, твой отец прислал мне это письмо и попросил отдать его тебе. Он сказал, что я пойму, когда нужно будет тебе его отдать. Тогда я не совсем поняла, что это значит. Но сейчас я знаю, что он имел в виду. Когда мама передавала мне конверт, её руки тряслись. Я взяла её ладонь и несильно сжала, чтобы показать, что я здесь, с ней. Что всё хорошо. А потом открыла конверт. «Мой маленький лучший друг, Больше всего я жалею о том, что не смогу еще хоть раз увидеть тебя и обнять. Этого мне будет больше всего не хватать. Сжимать в руках моего маленького ангела. Я знаю, что мой поступок не станет примером для подражания и показывает, насколько я слабый. Прошу тебя, прости меня. Мне действительно очень жаль, что всё так получилось. Я даже не могу представить, что ты сейчас чувствуешь. Но я очень надеюсь, что рядом тобой есть кто-то близкий тебе, который может поддержать тебе и помочь тебе. Когда-то я думал, что главная цель моей жизни - это моё дело. Я отдавал в него все силы и всё своё время. Я считал, что это главное, чего я добился и навсегда таковым останется. И я был на сто процентов уверен, что день открытия моей фирмы - лучший день моей жизни. Но я ошибся. Самый лучшей день в моей жизни, когда я впервые взял тебя на руки. Ты была такой крошечной, что я боялся, что могу сломать тебя. Но ты была такой очаровательной, что я не мог перестать любоваться на тебя. И тогда я понял, что главная цель моей жизни - твоё счастье. Гамильтон поймал меня в ловушку. Я был уверен, что он мой друг. Я был уверен, что он пытается помочь мне по доброте душевной. Он всегда об услуги. О какой-то услуги, помощь. Но никогда не говорил, что именно это за услуга. А я просто кивал и боялся, что подведу вас, поэтому подчинялся ему. Я так боялся, что вы с мамой разочаруетесь во мне, будете ненавидеть меня. Поэтому я был готов на всё. Но даже в самом страшном сне я не мог предположить, что он попросит. В один момент он просто зашёл ко мне и сказал, что планирует жениться на тебе. Мы с мамой растерялись, а он сказал, что выбора у нас нет. В противном случае меня ждёт всё то, чего я так боялся. Суд, отобранная фирма. Тюрьма. Это же могло ждать и твою мать. Поэтому мы отчаялись и пошли к тебе. Если бы ты только отказалась! Мы бы не стали настаивать. Мы бы мамой обрадовались, что ты избегаешь этой ужасной судьбы. Но ты всегда была смелой и самоотверженной девочкой, поэтому не задумываясь сказала, что готова к этому. Милая, я знаю тебя. Знаю, что сейчас ты читаешь это письмо и винишь себя во всём. В том, что я сел в тюрьму, в том, что твоя мама под домашнем арестом, в том, что мы потеряли дом, который ты так любила. В том, что я покончил жизнь самоубийством. Но это не твоя вина. Всё это результат моих ошибок и неправильно принятых решений. Но твои решения всегда были правильными. Ты решила сбежать. И обрела счастье. Мама говорила, что ты встретила кого-то, кто готов через полстраны ехать лишь бы принести тебе весточку от неё. Она сказала, что ты нашла друзей, вернула себе Райли. Ты счастлива. И это единственное, о чём я мечтал с той секунды, двадцать седьмого мая тысяча девятьсот девяносто девятого года, когда взял тебя на руки и увидел твоё милое личико. Помни, что я всегда буду тебя любить. И помни, что я всегда буду присматривать за тобой, и всегда буду жить в твоём сердце. Встретимся на облаках. Всегда любящий тебя, Твой папа» - Милая! - Сказала мама и притянула меня к себе, когда из меня вырвались громкие рыдания. Я не могла справиться с громкими всхлипами, которые вырывались из меня. Я не могла справиться с слезами, которые текли по моему лицу и заливали мамину кофту. Я не могла справиться с воспоминаниями. О том, как папа учил кататься меня на велосипеде, а потом перебинтовывал коленку и успокаивал, пока я плакала. О том, как в десять лет он первый раз отвёл меня в магазин комиксов, а после мы каждую субботу ходили с ним за новыми выпусками. О том, как мы танцевали на балу отцов и дочерей. О том, как он играл в детстве со мной и Райли в куклы. И я не могла справиться со всеми воспоминаниями, которые он больше не разделит со мной. Он никогда не познакомиться с Дэвидом. И я не узнаю, понравился ли ему мой выбор или нет. Он никогда не узнает, где я живу. Мы больше не сможем ходить в магазин комиксов. Не посмотрим ни одного документального фильма. Он больше никогда не расскажет ни одной истории из своего прошлого. У нас больше не будет душевных разговоров на диване. Он никогда не увидит моих детей. Он никогда не увидит, что я научилась кататься на мотоцикле. Этих «никогда» теперь так много, что это заставляет меня плакать с удвоенной силой. Не знаю, что случилось в один момент. Может я была так всем вымотана, что просто заснула, а может потеряла сознание от головной боли. Когда я проснулась, моя голова покоилась на коленях у мамы и она перебирала мои волосы. Я закрыла глаза и на секунду представила, что последних трёх месяцев не было. Представила, что я всё еще в своём родном доме и просто устала после дня на учёбе, поэтому заснула на коленях у мамы. Сейчас папа придёт с работы, мы пойдём ужинать, и каждый будет делиться новостями за день. Потом мы с ним будем сидеть на диване, и смотреть один из его любимых документальных фильмов. Но мне пора проснуться и понять, что это лишь сон. - Гвен сделала тебе чай. - Сказала мама, когда я села на диване. Она протянула мне чашку, и я приняла её с благодарной улыбкой. Голова всё еще немного болела, и мне было страшно представить, что твориться на моём лице, да и с моими глазами. - Я принесу тебе аспирин и что-нибудь поесть. - Спасибо. - Улыбнулась я и сделала глоток из чашки. Но мама не успела сделать и пары шагов, как мы услышали громкие шаги по лестницы. - Папа просто с ума сойдёт, когда проснётся! - Громко прошептала Мари, когда выбежала в гостиную. - Что случилось? - Спросила её мама, а я начала волноваться. Мари была очень сильно взволнована, и я боялась, как бы сейчас у неё не остановилось сердце. - Тот мужчина на подъездной дорожке! - Практически прокричала она. - В коже и на байке! Если папа увидит его, у него просто сердце остановится. А потом он заставит нас всех сходить в церковь, помолиться. Сначала меня охватило чувство спокойствия и радости. Первой мыслью было, он здесь, он приехал, он рядом. Но потом меня охватила паника. «Я запаниковал. В один момент я просто взял и осознал это. Осознал, что уже не смогу жить без тебя. Что я не могу дышать без тебя! Я просто понял, что, если ты не будешь присутствовать в моей жизни, то меня уже не будет. Но я знал, что в конечном итоге ты уйдёшь... потому что устанешь от этого места, потому что оно не для тебя, потому что всё здесь кажется тебе чужим и...» Слова Дэвида отразились в моей голове, и я почувствовала щемящую боль в груди. Я помню, каким он был грустным каждый раз, когда вспоминал маму и отца. Как сильно он боялся повторить его историю. И как долго он защищал себя от каких-либо чувств. И сразу после того, как он открылся мне, я просто так сбежала. Даже не объяснила, почему именно убежала. Я помню только то, как выбегала на улицу, кто-то смотрел на меня, что-то кричал. Пытались встать мне под колёса, а потом хватали телефоны. Я даже не помню, смогла ли я сказать что-то вразумительное Райли. - Это ко мне. - Тихо сказала я и встала с дивана. В коридоре я надела свою куртку, а потом вышла на улицу. Дождь прекратился, но небо всё еще было затянуто тучами и дул прохладный ветер, от чего я поморщилась. Мотоцикл Дэвида был припаркован у бордюра, а сам он, облокотившись о него, стоял и курил. Он был так красив. Мужественен и уверен в себе. Но по его лицу трудно было прочитать, зол он или расстроен. Когда я увидела его, слёзы вновь собрались в моих глазах. Теперь я чувствовала себя еще более виноватой, потому что заставила его открыться перед собой, а потом так просто оставила его одного. Он успел стать одной из важнейших частей моей жизни. Сейчас, когда я потеряла своего папу, я очень нуждалась в Дэйве, но так сильно боялась, что уже потеряла его. Как только из моих глаз вновь полились слёзы, Дэвид отбросил сигарету и в два больших шага подошёл ко мне, а потом просто