— Я был дома. — наконец заговорил Пьер Мольберт — Вечером жена ушла и не вернулась. Не знаю… Не знаю куда она пошла. Она не сказала. Не вернулась. Не знаю… А! — его осенило. — Знаю! Это Маркграф! Этот козлина! Да, это он! — Пьер быстро закивал. — Он всегда хотел мою жену! Он похитил её! Да, он! Мою Искорку, мое сердечко…
Мужчина вновь зарыдал, теперь с подвываниями.
Трицитиана подняла глаза к небу и тяжело вздохнула.
— Маркграф значит. Это многое объясняет. — наемница отвесила Пьеру Мольберту несильный мотивирующий пинок. — Иди домой. Слышишь? Приведи себя в порядок. Я пойду к Маркграфу и решу проблему. А ты больше не пей. Понял?
Да! Да-да-да-да… — закивал Пьер.
Продолжая кивать, художник с трудом поднялся на ноги и нетвердой походкой заковылял прочь, что-то бурча себе под нос.
Упрямец за время путешествия почти отучил Аргилая ходить пешком. В особенности таким быстрым темпом, который задала Трицитиана. Похоже наемница всегда держала себя в отличной форме и сейчас ее стройные длинные ноги в высоких ботфортах уверенно шагали по каменной мостовой Южного Грейсвана.
— Маркграф — долбанный сыроед! — то ли объясняла своим спутникам ситуацию, то ли ругалась себе под нос Трица. — Я должна была догадаться сразу! Кабель шелудивый, никак не успокоится.
А вот Лаи и Лиса уже запыхались и с трудом поспевали за стремительной арт-три.
— Да кто он такой, бурит его штольни? — тяжело дыша спросил юноша. — И куда мы летим?
— До его штолен у тебя бур не дорос! — фыркнула наемница, сверкая глазами цвета весеннего льда. — Марк Макинтош по прозвищу Маркграф — глава Городских Стрелков. У него был роман с Искрой, но она предпочла художника.
— Что за кабель? — недоуменно добавила свой вопрос варварка, которая еще не слишком хорошо понимала, когда говорили очень быстро. — Животное любит сыр?
— Горцы те еще животные! — ухмыльнулась Трица. — И вечно жрут свой вонючий сыр!
— Хочешь сказать мы идем прямиком в гильдию? — от испуга Аргилай споткнулся и чуть не упал.
— Идем.
Позади осталось несколько кварталов, и друзья вновь вошли под своды вековых деревьев городского парка. Трица все так же беспощадно не сбавляла темп. Аргилай на ходу вертел головой, пытаясь рассмотреть каменные статуи и ажурные беседки, прятавшиеся в закоулках тенистых аллей. Наконец юноша не выдержал и высказал терзающие его страхи:
— Заявимся в логово наемных убийц без оружия и обвиним главу гильдии в похищении Искры… Ты уверена, что продумала план?
Трицитиана остановилась посреди небольшого каменного моста с резными перилами из позеленевшего от времени мрамора. Мост был перекинут через узенькую речку, которая втекала в, раскинувшийся неподалеку, пруд. По темной зеркальной глади пруда, украшенной листьями кувшинок, скользили два черных лебедя. На берегу стояла белоснежная беседка с золочеными каменными колоннами. Наемница молча посмотрела на беседку долгим немигающим взглядом, пока ее спутники жадно глотали воздух и восстанавливали дыхание. Наконец арт-три произнесла:
— Маркграф и Искра планировали пожениться. Все с трепетом ожидали этого события. Ну еще бы: две столь известных, сильных личности решили заключить вечный союз — не каждый день такое случается. — по лицу женщины скользнула тень недовольства. — Искра всегда мечтала о парном портрете. Марк враз нашел лучшего портретиста в городе. Он готов был собрать всех художников континента, лишь бы угодить своей ненаглядной. И вот тут произошло невероятное. — Трицитиана тяжело вздохнула и указала на белоснежную беседку с золочеными каменными колоннами. — В этой самой беседке Искра впервые увидела Пьера Мольберта. Тогда он был молод, талантлив и обаятелен. Вероятно, это и называется: любовь с первого взгляда. Пьер рисовал парный портрет Искры и Маркграфа, а та с каждым днем все больше и больше влюблялась в художника. Свадьбу отметили. Марк тяжело пережил разрыв отношений, не хотел успокаиваться. Мол Искра — любовь всей его жизни и кроме нее ему никто не нужен. — она фыркнула. — Неоднократно пытался убить Мольберта. Но Искра не дала. Готова была погибнуть, но не позволить причинить Пьеру вред. Я думала Маркграф успокоился за все эти годы. Но видимо нет. Я не собираюсь с ним драться. Я просто хочу узнать, что с Искрой все в порядке. А семейные разборки не мое дело.
Лиса спустилась по берегу к темной воде пруда и нагнулась, чтобы напиться.
— Стой! — крикнула варварке Трица. — Не пей!
Девочка удивленно подняла свои голубые глаза на наемницу.
— Но я хочу пить. — пояснила Лиса.
— Нельзя. — покачала головой арт-три. — Это Вдовий пруд — плохое место. Сюда приходят отчаявшиеся женщины, чтобы утопиться. Тела регулярно вылавливают, но вода все равно полна мертвечины.
Рыжая девочка с отвращением скривилась и отошла подальше от пруда.
— Не себе ни людям. — проворчала себе под нос Лиса и добавила ругательство на варварском языке.
— Такое себе место выбрали для портрета. — удивленно поднял брови Лаи и заглянул в темную, совершенно не прозрачную воду. — Страшно представить сколь сильно надо отчаяться, чтобы полезть сюда топиться.
— Привал окончен. — приказала Трицитиана. — Идем, время дорого. Усадьба Маркграфа недалеко.
Парк закончился высоким глухим забором. Вокруг росли старые яблони, сливы и другие фруктовые деревья. В раскидистых кронах щебетали птицы. Легкий теплый ветерок приносил аромат цветов от парковых клумб и запах дыма из города.
Трицитиана недоуменно осмотрела забор.
— Ничего не понимаю. — пробормотала она. — Забор поменяли? Тут раньше был тайный проход. Нажмешь сучок и несколько досок отходят в сторону. Мы всегда ходили через него вместо главных ворот.
— А почему не через ворота? — заинтересованно спросил Аргилай.
— Ну… — наемница смутилась, слегка покраснела и отвернулась. — Мы тогда думали — это круто. Ладно, — решила она. — Идем через ворота.
Высокие решетчатые ворота оказались не заперты и никем не охранялись. Створка без скрипа открылась, впуская незваных гостей. За воротами располагался небольшой двор с высокими деревьями, дарующими благословенную тень, и мощеная серым камнем дорожка, ведущая к двухэтажному дому.
— Не заперто и охраны нет. — с нарастающим беспокойством и подозрительно озираясь, промолвила Трица. — Не нравится мне это.
— Ну дык — какой идиот добровольно полезет в логово наемных убийц. — ухмыльнулся Аргилай, заходя на территорию гильдии Городских Стрелков. Затем остановился, нахмурился и недовольно произнес. — Этот идиот я.
Друзья прошли по мощеной дорожке в сторону дома, все еще не замечая ни одной живой души. Поместье Маркграфа, отгороженное от городского шума и суеты парком, дышало тишиной и спокойствием. Идиллию нарушал лишь звук пилы, доносящийся откуда-то с заднего двора.
— Ой! — от неожиданности вскрикнула Лиса, заметив, что с веранды за ними наблюдают. — Смотрите!
Лаи и Трица посмотрели туда, куда указала варварка и тоже крайне удивились. Увидеть на пороге дома гильдии Городских Стрелков они ожидали кого угодно, но только не его.
— Я думал Маркграф старше. — съязвил Аргилай.
На веранде стоял ребенок. На вид не больше трех лет. Малыш с любопытством смотрел на гостей своими большими голубыми глазами и увлеченно ковырял в носу. Палец погружался в ноздрю все глубже и глубже. Две фаланги уже исчезли, а третья готовилась разделить их участь.
— Как он это делает? — удивилась Лиса.
Дверь дома открылась.
— Госпожа Огненная Фея!? — раздался удивленный старческий голос. — Не знал, что Вы вернулись в город. В этом доме Вам всегда рады!
— Я думал Маркграф моложе. — удивился Аргилай.
— Здравствуй Хопкинс. — вежливо поздоровалась Трицитиана с седовласым стариком. — Годы милостивы к тебе.
— Да чего уж там. — махнул рукой старик, выходя на веранду. — Но спасибо на добром слове.