Глава 19. Остров Семи Башен
Трицитиана, дочь арт-три, Огненная Фея и все такое прочее, в блаженной полудреме томно нежилась на пуховой перине. Женщину ласково убаюкивали волны, плещущиеся о борт корабля. А столь родной, любимый запах соли, смешанный с ароматом, просмоленных дегтем досок, навивал счастливые воспоминания о временах, когда они с капитаном Сарганом занимались контрабандой и ходили под парусом в рисковые и дерзкие рейды. То были светлые, беззаботные, хотя и полные смертельной опасности, времена ее юности.
Трица услышала скрип двери. Так не хотелось покидать уютные воспоминая и возвращаться в реальный мир. Если незваные гости пришли за ее жизнью, то пусть забирают. Ведь сейчас она немощная калека. Чего стоит жизнь бесполезного человека, который без чужой помощи не может даже ходить.
Маленький пальчик ткнул в плечо. Арт-три дернула рукой, словно отгоняя муху, но глаза не открыла. Пальчик не сдавался и, крайне беспардонно, повторил процедуру, но теперь в щеку.
— Три! — прозвенел знакомый молодой голос. — Вставай! Там такое!
— Еще пять минуточек. — проворчала наемница, цепляясь за ускользающие образы из прошлого, которые разлетались, как сухая листва на ветру.
— Нет! Закончится. Вставай!
Трицитиана повернулась и открыла глаза. В маленьком пятне света стояла рыжеволосая варварка. Черный, как смоль Мамба, почти сливался со тьмой каюты. От южанина виднелась только рука, держащая масляный фонарь на короткой цепочке.
— Прибыли? — недовольно спроисла женщина, щурясь от света.
— Да нет же! Там такое! Такое! Ну — такое. — Лисе то ли не хватало словарного запаса, чтобы описать увиденное, то ли от эмоций она забыла все слова.
— Ладно, — наконец сдалась Трица. — Показывай, что там у тебя — Такое.
Варварка радостно завизжала и захлопала в ладошки, словно была обычной девочкой-подростком, а не зверенышем из клана Сыновей Черного Медведя, которого с детства учили убивать.
— Баклажан, неси! — приказала она и острым локотком ткнула чернокожего спутника.
Баклажаном Мамбу прозвали матросы на корабле. Разумеется, не в лицо. Лиса не знала, что такое баклажан и тем более не понимала, что это обидное прозвище для обладателя смуглой кожи. Но слово «Баклажан», по ее мнению, звучало важно и красиво. Великан не возражал. За время путешествия на остров Семи Башен, которое продолжалось уже четвертую неделю, Мамба окончательно привязался к девочке и ни в чем не смел ей отказать.
Черные мускулистые руки легко подняли, истощенную от болезни, Трицу и отнесли на верхнюю палубу. Возле мачты Лиса заботливо постелила мохнатую теплую шкуру. Арт-три поерзала, на новом месте, устраивая болевшую спину. С благодарностью приняла одеяло и завернулась в него. Ветер на море дул сильный и пронизывающий.
Варварка всполошилась не зря. Небольшой одномачтовый парусник плавно скользил по необъятной глади воды. Деревянный нос корабля рассекал медно-золотые волны, окрашенные красным закатным солнцем. Последние лучи, серыми клинками, пробивали красно-розовые облака. В гаснущем небе кричали чайки. По правому борту, неспешно заслоняя собой все пространство, из моря вырастала белая скала с зелеными островками растительности. Можжевельник и фиолетовые цветы, по форме напоминающие слезы, ютились на камнях, корнями крепко держась за отвесные склоны. На вершине скалы высилась одинокая башня. Вероятно, когда-то она была красной. Но сейчас вьюн и мох, заполонили собой все пространство стен. Деревянная конусообразная крыша провалилась и среди торчащих гнилых балок нашли приют десятки птиц. В окнах нижних этажей, отражая солнце, поблескивало цветное стекло, а верхние — закрывали деревянные щиты, неаккуратно сколоченные из досок. Часть досок почернели или вовсе держались на честном слове.
— Не знал я, что на острове Семи Башен случилась война. — удивился Мамба, рассматривая некогда величественное сооружение, находящееся в столь плачевном состоянии. — Какая армия осмелилась напасть на магов?
— Армия эта зовется «время». — важным голосом отозвался один из боевых магов. Второй стоял рядом, облокотившись на перила и слегка перегибался через них вниз, к воде.
Трицитиана недовольно поморщилась. Ожидание и реальность. Как часто они не совпадают. Что вы представляете, когда слышите словосочетание: Красные боевые маги ордена Самилучевой звезды? Наверняка совершенно не то, на, что сейчас смотрела наемница.
Повисшего на перилах звали Левандер Гух. Низенького роста, чуть выше гнома, и щупленького телосложения, он носил короткую прическу «ежиком». Нос картошкой и маленькие, подслеповато щурившиеся глаза, смотрели с круглого лица без единого следа бороды, щетины или хотя бы пушка. Всегда угрюмый и неприветливый, Левандер Гух не отличался словоохотливостью. Как только маг вступил на борт морского парусника, он заметно позеленел, выпучил глаза и все путешествие держался исключительно на верхней палубе возле перил, поближе к воде. Лиса, не желавшая ломать язык заковыристыми словами, легко сопоставила внешность мага с его именем и окрестила коротышку — мастер Лягуха.
Второй маг имел смугловатую кожу уроженца Юга и носил имя Каид Каха. Он был среднего роста с ничем не примечательной внешностью. Редкие волосы зачесывал поперек высокого лба. А отвислое брюшко, большая задница и узкие плечи выдавали в нем человека, ведущего малоподвижный образ жизни без каких-либо физических нагрузок. Лицо Каида Каха никогда не меняло выражение и выглядело так, словно маг унюхал какой-то крайне неприятный запах. Лиса прозвала южанина — мастер Какаха.
Мастера Лягуха и мастер Какаха не носили одежд, выдающих в них боевых красных магов. Как и вообще магов. Простые кожаные дуплеты, неприметного цвета, суконные штаны и кожаные ботинки — наряды характерные для обычного горожанина среднего достатка.
Третий маг остался в Ваниции. Трица, мельком видела его, но не особо запомнила внешность. Такой же невзрачный, как первые два — отложилось в памяти наемницы.
Корабль подошел к старой пристани. Прямоугольные каменные глыбы, торчащие из воды, подогнанные одна к другой без единой щелочки, покрывала зеленая тина и гниющие водоросли. Волны накатывали на круглые валуны каменистого пляжа. Берег усевал мусор и трупики мелких рыбешек. Чайки кричали в небе и дрались за добычу на земле.
Конопатое лицо Трицитианы, с глубоко запавшими глазами, осветила искренняя радостная улыбка. Она попросила Мамбу, помочь ей встать, чтобы лучше разглядеть единственного человека, встречавшего корабль. Это был Ломонд — ее отец.
Доброе лицо старого мага испещряли сотни мелких морщин. Когда-то рыжие, как у Трицы волосы, были коротко пострижены и давно поседели. Синие глаза с хитрым прищуром, мерцали задорными искорками. Однако небольшая бородка почему-то резко контрастировала с волосами своим иссиня-черным цветом.
Разглядев состояние дочери, Ломонд перестал улыбаться. Но остался стоять на месте, дожидаясь, когда матросы поставят сходни, а Мамба поможет Трицитиане спуститься на пристань. После этого он крепко обнял дочь.
— Солнце, что с тобой? — обеспокоенно спросил маг.
Трица попыталась беззаботно махнуть рукой, но та оказалась слишком тяжела, а мышцы слишком слабы. Движение получилось больше похожим на судорогу.
— Решила познакомиться твоими гостями, которым ты устроил очень горячий прием.
— Гвардия Хадна-ара. — нахмурился Ломонд. — Но сейчас не до разговоров. Ты больна, тебе необходим плотный ужин, а затем в кровать и спать.
— Ну, пааап, — взмолилась Трица. — Я спала всю дорогу.
— Не спорь с отцом. — отрезал маг и обратился к Мамбе. — Неси ее наверх, в мои покои.
— Его зовут Баклажан! — Лиса представил чернокожего воина и довольно улыбнулась.
Комната в башне была небольшая и довольно холодная. Из-под деревянной двери с кованой ручкой и дубовым засовом, ощутимо сквозило. За разноцветным стеклом стрельчатого окна, сгущались сумерки. Трица лежала на просторной кровати с балдахином. Ломонд что-то варил в медном котелке причудливой формы.