Острие меча сэра Ричарда уперлось противнику в обнаженный живот. Герой Драгана подался вперед, позволяя мечу проткнуть плоть. Затем отступил, демонстрируя предателю отсутствие раны. Аргилай страшно вытаращил глаза. На лице, перепачканном мукой и забрызганном кровью, это смотрелось особенно пугающе.
— Моя знакомая накормила своего дядю-предателя монетами до смерти. — сообщил Лаи страшными голосом, наступая на противника. — Как ты хочешь умереть, мой медвежонок? За что продался врагу, тварь?
— Продался!? — медведем взревел сэр Ричард Мерри, переставая пятиться. — Нет! К-ха, это не я продался! Это ты продался магам и нелюдям! Ты, твой гребаный принц и все остальные лизоблюды! К-ха, ни один достойный человек в здравом уме не будет служить роду Винкрафтов. Хадол задыхается под пятой узурпатора! Король должен уйти или сдохнуть! Юг протянул нам руку помощи, безмозглый ты осел!
— Руку помощи? — сквозь зубы переспросил Аргилай и зло прищурился. — Ту самую руку с оружием, что сразила ополчение Тильбона? Ту самую окровавленную руку, что оборвала жизни молодых ребят, шедших на помощь Фельдбону? Ту самую руку, что сжимала молот, которым хотели прибить к кресту мою наставницу и тебя. Или никто не собирался прибиваться тебя, изменник? А? Может, и в турнире ты участвовал, шакал? Так вот кто крыса, что искал принц Габриэль! Гнусный лжец! Ты только и делал, что врал всем. Врал мне! — в ярости вскричал герой Драгана и вскинул над головой длинный меч с вороненым клинком.
Внезапная атака в тыл, которую никак не ожидали южане — сделала свое дело. Зажатые в клещи между головорезами, привыкшими убивать на своих улицах и могучей стражей центральных врат, черносливы не смогли оказать долгого сопротивления. Оставшиеся в живых, бросили оружие и сдались на милость победителей.
— Это наш город! Это наш город! — радостно скандировали те бандиты, кто не был занят обыском трупов и изъятием ценностей у пленных.
Когда-то белоснежная мостовая площади перед воротами теперь изменила свой цвет. Мертвые тела и отсеченные чернокожие конечности, валялись в кровавых лужах. Костер из самогона и остатков разбитых бочек, почти догорел. Сонно тлела телега. Из подворотен выползали щупальца белой мглы. Туман спешил скрыть, за своей мутной завесой, кошмарные подробности состоявшегося побоища.
Увидев, что битва проиграна, рыцарь Медвежьего Озера, отбросил свое оружие и грохнулся на колено, звякнув по мостовой стальным наколенником.
— Сдаюсь. — сникнув, прохрипел сэр Ричард Мерри. — Я не врал тебе, Камень Ярости. Не врал. — повторил он. — Я не участвовал в турнире в честь праздника Ночи Открытых Сердец в Тильбоне. Я судил этот турнир. Прошу тебя: пощади.
— Ты смеешь просить пощади, после всего того зла, что совершил? — поразился Аргилай, слегка опуская меч.
Лаи не успел нанести удар до того момент, как заговорил с противником. И теперь, во время разговора, это стало чуточку сложнее. Ведь одно дело убить противника в горячке сражения, а совсем другое — зарубить безоружного, приклонившего колено. Роль палача для Аргилая была в новинку, и он опасался напортачить в первый рабочий день.
Рыцарь Медвежьего Озера тяжело вздохнул, как человек уставший от всего происходящего вокруг.
— Зла? — переспросил он. — К-ха… что зло одним, другим благо. Мне жаль и тех мальчишек из ополчения, что пали при Драгане, и этих, к-ха, чернокожих ребят. — он кивнул косматой головой на трупы, лежащие перед воротами. — Все они хотели лучшей жизни, а нашли лишь горькую погибель. Я проклинаю себя за каждую отнятую жизнь. Но не я погнал их на войну. Ты не там ищешь виновного, Камень Ярости. Хочешь убить меня? К-ха, убей. Мне уже все равно. — сэр Ричард Мерри, покорно опустил голову, подставляя под удар шею.
Лаи скрипнул зубами, втянул носом воздух и, покрепче сжав меч, приготовился рубануть со всей силы. Но не успел. Его остановил, смутно знакомый, голос.
— Приветствую Вас, сэр Аргилай! — отчетливо и громко, произнес лорд Макайронс, подходя к герою Драгана. — Вы появились, как нельзя вовремя, благодарю.
Аргилай выдохнул через плотно сжатые зубы и опустил меч. С немалым облегчением, он отсрочил неприятную процедуру казни, на которую никак не мог решиться.
— Доброй ночи, Ваша Светлость. Не стоит благодарности. Каждый из нас выполнял свой долг. — ответил Камень Ярости, с легким поклоном.
Как из-под земли вырос Жак и подал своему господину рубашку. Лаи не стал ее надевать, а использовал, как полотенце, чтобы стереть с лица и тела следы чужих жизней, оборванных им сегодня.
Мастеровые и гвардейцы врат, тем временем, подняли створки ворот и теперь торопливо проводили ремонтные работы.
— Я приношу извинения за мои слова, произнесенные при первой встрече. — с искренней теплотой в голосе, произнес лорд Макайронс и, сняв латную перчатку, протянул руку. — Вы храбрый воин сэр Аргилай и достойный своего возвышения.
Лаи натянуто улыбнулся и пожал протянутую руку. Та показалась ему каменной.
Хранитель Врат кивнул, ставя точку в обмене любезностями, и продолжил, более деловым тоном:
— Касательно Вашего пленника. — он кивнул на рыцаря Медвежьего Озера. Тот все еще стоял, приклонив колено. — Он необходим мне. Сэр Ричард не достоин быстрой смерти. А кроме того может располагать ценными сведениями, способными изменить наше положение.
Лаи открыл рот, чтобы ответить, но собеседник поднял палец, указывая, что еще не закончил.
— Я не заплачу Вам за пленника, сэр Аргилай. Но после окончания войны, Вы будете вознаграждены по заслугам.
Камень Ярости мысленно поднял глаза к небу и тяжело вздохнул. Сколько подобных обещаний он успел услышать от сильных мира сего. Если бы за каждое из них ему давали по монетке, то у Лаи уже накопилось бы… две. Не густо. Но все равно лучше, чем ничего. Вслух же он ответил:
— Пленник Ваш.
Гвардейцы врат подхватили сэра Ричарда Мерри под руки и увели прочь. Лорд Макайронс кивнул на прощание, и направился следом.
— Ваша Светлость. — позвал Аргилай.
Хранитель Врат остановился и, вскинув подбородок, выжидающе посмотрел на рыцаря. А тот, после короткого колебания, задал вопрос, что никак не желал выходить у него из головы
— Сэр Ричард обмолвился, что род Винкрафтов узурпировал трон. Это правда или изменник солгал?
На скулах аскета заиграли желваки. Несколько долгих мгновений он молчал, сверля собеседника, немигающим взглядом, а затем ответил:
— Для некоторых это правда. Но помните сэр Аргилай: правда у каждого своя.
— Если правда у каждого своя, — нахмурившись, уточнил Лаи. — То откуда берется ложь?
— Из трусости. — коротко ответил Хранитель Врат, и удалился.
А тем временем на острове Семи Башен продолжался совет магов.
— Ожил? Вот как? Любопытно-любопытно. — Великий Магистр, в задумчивости, пожевал губами. — Думаю это знак перейти к следующей теме нашего собрания. — он закинул ногу на ногу и изменил позу в кресле, чтобы булки не затекали в одном положении. — В этом нам помогут наши гости. Трицитиана, расскажи все, что произошло за время твоего знакомства с этим Аргилаем.
И без того тонкие губы на конопатом лице, превратились в узкую полоску.
— А если я откажусь? — с вызовом, спросила арт-три.
Кровь прилила к лицу старика, сидящего в кресле у камина. И вновь опережая бурю в разговор вмешался Тим-ро-Бай.
— Вы неправильно нас понимаете, — сложив пальцы домиком, начал он. — Если бы мы хотели убить Вашего друга, согласитесь, он был бы уже давно мертв. Мы не сидели бы здесь, не вели эти разговоры. Если окажется, что объект Семьдесят Семь не представляет угрозы, то никто не причинит ему вреда.
Трица молчала, но от нее уже не веяло такой враждебностью. Кудрявый маг продолжил еще более доброжелательным тоном:
— Для того мы и пригласили на совет Вас, воительница. Мы хотим подробно во всем разобраться. Пожалуйста, Трицитиана, я настоятельно прошу, Ваши наблюдения за пришельцем из бездны, Ваше мнение о нем, они уникальны и бесценны для совета.
— Хорошо. — наконец сдалась женщина. — Но рассказ выйдет долгим. Первый раз я встретила Лаи в деревне Большое Дно.