Недалеко от песчаного пляжа на насыпном холме расположился двухэтажный бревенчатый дом с черепичной крышей. На покатом склоне росли кусты трутовика и высокие деревья смоковницы. Огромный боевой конь гнедой масти мирно щипал зеленую травку близ открытой веранды, увитой виноградом. Гость сидел в тени на одном из плетеных кресел. Рядом на столе из красного дерева стояла запотевшая бутылка вина, два бокала и тарелка полная спелого инжира.
— Привет, Три! — поздоровался Аргилай, вставая навстречу подруге. — Рад тебя видеть.
К горлу Трицитианы подступил ком. Женщина попыталась проглотить его, чтобы ответить. Но смогла лишь судорожно втянуть ртом воздух. Перед глазами опять заплясали черные точки. Лаи подхватил наемницу под локоть и усадил в плетеное кресло. Затем наполнил бокал вином и протянул Трице. Та взяла, но пить не стала. Побоялась разбить тонкое стекло о трясущуюся челюсть.
Юноша налил себе и сел в соседнее кресло.
В небе кричали чайки, дул приятный прохладный ветерок. С открытой веранды открывался великолепный вид на притихшее море. Друзья молчали.
— Все это не настоящее? — дрожащим голосом спросила Трицитиана, не решаясь взглянуть на собеседника. — Всего этого нет?
— Совершенно верно, всего этого нет. — с очень серьёзным видом кивнул Аргилай и взял ягоду инжира с тарелки. — Это сон. Когда я положу ягоду в рот сновидение внушит моему мозгу ее сладость и сочность.
Женщина нахмурила рыжие брови и посмотрела на друга.
— Серьезно?
Лаи ловко закинул инжир в рот и, с аппетитом, принялся жевать.
— Нет, конечно. — беззаботно ответил он. — Извини, я просто не мог тебя не поколоть.
Трицитиана грязно выругалась и кинула в Аргилая ягодой.
— Зато ты пришла в себя. — засмеялся Лаи. — Только с крепкими выражениями теперь поосторожнее. Ты ж мать. Лиску плохому научишь.
— Так значит ты тот самый Создатель? — спросила женщина, пробуя вино. Оно оказалось крепким, сладким и очень ароматным. — Всех спас и изменил мир?
Аргилай помрачнел и перестал жевать.
— По больному бьешь. — проворчал он. — Я не могу спасти всех. Даже моих сил на такое не хватит.
— А мой отец? — забеспокоилась Трица.
— Он не твой отец, — уточнил Лаи. — Тебя удочерили.
— Да, какая разница! — разозлилась Огненная Фея. — Ломонд спас меня, воспитал. Он мой настоящий отец.
— Прости, — виновато улыбнулся собеседник. — Я просто хотел услышать от тебя это. Ломонд жив. Теперь он столяр, краснодеревщик. И надо сказать отменный. У него своя мастерская в Ноби. Тут недалеко — пару часов верхом.
— Столяр? — медленно произнесла женщина, как бы пробуя слово на вкус. — Был магом, а теперь столяр?
— А разве не этого он хотел? — удивился Аргилай.
— Может и этого. — уклончиво ответила Трицитиана. — А где Мамба? Лиса привязалась к здоровяку.
— Он там, где пальмы так высоки, что за них цепляются облака. — нараспев, продекламировал юноша. — Реки столь полны рыбы, что ее можно ловить голыми руками. Земля плодородна, а люди сильны телом и прекрасны лицом.
— Он умер? — засомневалась женщина.
— Эээ, нет. Я отправил его на родину. — Лаи пожал плечами. — Он, вроде, мечтал туда вернуться. Или мне так показалось с его слов.
— Отправил Мамбу в Какараку? — фыркнула Трица.
— Куда-то туда, да. — кивнул собеседник. — Но он всегда может переехать на север, если соскучится по Лисе. Я не в праве отнимать у людей свободу воли.
— Не в праве отнимать свободу воли, да? — недовольным голосом, переспросила женщина и показала свою длинную рыжую косу. — Ну а это? Я всегда стриглась по плечи.
Юноша смутился.
— Мне показалось тебе так лучше. — краснея, ответил он.
Огненная Фея блеснула глазами, цвета весеннего льда, и перешла в наступление:
— Творишь мир таким, как тебе хочется, а, Создатель? Распоряжаешься судьбами людей. Решаешь, кому жить, а кому умереть. Меняешь прически, чтобы стало лучше. Где-то я все это слышала… Кажется на совете полоумных магов, что хотели захватить мир, чтобы спасти и улучшить его.
— Я не Создатель. — парировал Аргилай, подливая себе вина.
— А кто Создатель? — опешив, спросила женщина.
Собеседник пожал плечами.
— Ты Создатель. Лиса Создатель. Ломонд, Мамба, Нюх, Бипа и все прочие.
— То есть? — окончательно растерялась Трицитиана.
Лаи залпом допил вино, отставил опустевший бокал и провел ладонью по отполированной столешнице деревянного стола.
— Ваницианский палисандр. — пояснил он. — Твой отец купил несколько досок и создал этот изумительный стол. Каждый день люди, гномы, эльфы создают что-то своими руками или намерениями. Творят, переделывают, разрушают. Все вместе вы создаете и развиваете мир. Распоряжаетесь своими судьбами и чужими. А я всего лишь, — он помахал в воздухе пальцами, подыскивая нужное слово. — Проектировщик, конструктор… как-то так. Да, когда-то я придумал и сотворил этот мир. А сейчас пришлось немного наладить, забарахливший механизм. Убрать из него пару шестерней, мешавших стабильной работе, — Лаи вздохнул. — Должен признать: дать горстке людей способности управлять первозданной энергией, поначалу показалось мне хорошей идеей. Я думал: маги станут улучшать мир, совершенствовать. Их умения были почти неограниченны. Я был неправ. Чем больше сила, тем больше ответственность. Не все способны совладать с искушениями, которые дарует магия. А дальше ты знаешь, что было.
— Приблизительно, — согласилась женщина. — Отец правда сделал этот стол? Или ты поставил его тут, чтобы потом использовать, как пример?
— Я… — сконфузился Аргилай. — Но уверяю тебя: Ломонд сделает не хуже, а даже лучше. Потому, что вы Создатели мира! Каждым словом, каждым своим решением и поступком вы творите будущее! И только от вас зависит, каким будет этот мир.
— Звучит неплохо. — согласилась Трица, а потом спросила. — Ты убрал магию из мира?
— Ага. — кивнул собеседник, слизывая с пальцев красный сок.
— Даже не представляю, как теперь выглядит обновленный мир. — с волнением, задумалась женщина.
— Он совершенно иной! Красивый, чрезвычайно разнообразный и загадочный. — продекламировал собеседник, активно жестикулируя руками и делая круглые глаза.
— Ты серьезно? — недоверчиво спросила Огненная Фея, изогнув бровь.
— Нет. Но ты опять введешься! — хохотнул Аргилай. — Почти все осталось, как раньше. За исключением того зла, что маги принесли на континент. Да чего я тебе рассказываю? Сама все увидишь. Едва ли даже такой хороший дом удержит тебя надолго.
— Наверное, ты прав. — согласилась женщина. — Я слишком привыкла к путешествиям. Мечта о доме это одно, а привычки совсем иное. Но прямо сейчас я так растеряна, что не представляю с чего начать.
— Ну, лично я, — ответил Лаи, поднимаясь с кресла и расстегивая пояс. — Собираюсь искупаться.
— Хочу увидеть отца. — решила Трицитиана. — Сегодня же! Но я совсем не ориентируюсь в новом мире.
Аргилай, уже почти снявший рубашку, через голову, резко остановился. Вернул одежду на место, разгладил.
— Значит, купания откладываются до вечера. — вздохнул он. — Кто-то должен сопроводить дам до города. Я поеду грязный и, слегка, пованивая.
— Да брось, — засмеялась Трица. — Тебе не привыкать!
— Ну, эй, полегче! — смеясь, наигранно возмутился Лаи. — Не надо шутить с Создателем мира!
— Да, что ты говоришь, — передразнила Огненная Фея. — Мы все тут немножко Создатели.
Два коня шли рысью по песчаной дороге. Усталые путники возвращались из Ноби в одинокий домик у моря. Трицитиана привычно покачивалась в седле Луны — черной, как уголь кобыле с белой гривой. На огромном Упрямце позади Аргилая сидела Лиса, умиротворенно прижавшись к спине Создателя. Солнце клонилось к горизонту и уже почти коснулось края моря. Ветер утих. В траве стрекотали цикады. Ласточки и стрижи высоко летали в чистом небе, предвещая хорошую погоду. Значит завтра, тоже будет тепло. Значит завтра можно купаться.