Сиделка невысокая, светловолосая, голубоглазая девушка лет двадцати была как яркий луч солнца в темном царстве моих страхов. Нет, конечно, я не всегда понимала, что она говорит, но ее подвижная мимика в те не многие минуты моего бодрствования давала возможность не замкнуться в своем отчаянии. Она приходила довольно часто, сначала просто сидела рядом, заботливо ухаживая за мной, и даже иногда рисовала мои портреты. Рисунки, надо отдать должное ее мастерству, мне очень нравились. Ее богатое воображение переносило меня, поистине, в прекрасные места. Я была и в лесу с его вековыми деревьями и утопающими в высокой траве тропинками. И на берегу чудного озера со всеми его обитателями. Но чаще всего она меня рисовала на склоне восхитительных по своей красоте гор. Жестами я просила оставить хоть один рисунок мне, но художница лишь с печальным взглядом постоянно качала головой, не желая расставаться со своими работами.
Приходил высокий седовласый мужчина, который пытался задавать каверзные вопросы на тему моего добровольного здесь появления. Но толи я слишком образно ему отвечала, толи таких выражений просто не существует в этом мире, в общем, он меня не понимал. А по-другому послать его не получалось, наверно, совесть мучила.
Ухаживающие за мной представители местных аборигенов, почти ничем не отличались от людей, но различия все же бросались в глаза. Чрезмерная бледность и красного цвета глаза моего лекаря, какая-то звериная грация и крестовидный зрачок седовласого мужчины не позволили мне отнести их к человеческим существам.
Распознать четвертого постоянного посетителя я так и не смогла. Невысокий не более полуметра ростом, он отличался повышенной лохматостью. Шерсть темно синего цвета, закрывала его буквально с головы до ног, или что там у него есть, оставляя на виду лишь большие обвислые уши, да раскосые эльфийские глаза яркого сиреневого цвета.
Были и еще посетители, которых мое сознание не отметило, не предавая им большого значения.
Сколько провела времени, находясь в прострации, не знаю, пока, наконец, однажды мое «я» и собственно я сама встретились и уже не расставались. Осталось только набраться сил.
- Кто Вы? Как сюда попали? - Ооо, я их даже понимаю!!! Вот только как ответить на этот самый простой вопрос?? Нет, кто я - я знаю: Я - Лера. Валерия Андреевна Новикова, тридцати лет от роду, не замужем, детей нет, работаю в обычной конторе, обычным главным бухгалтером, параллельно веду еще несколько контор. Но вот где я и как сюда попала - ответов на эти вопросы у меня нет.
- Где я? - не самый простой вопрос в моем положении. Ответ меня просто добил:
- В приграничье.
Что? Где? А по простому можно:
- Где?
- В Анкор-Вилле,
Я даже никогда не слышала о таком месте,
- Анкор-Вилл... - я попробовала на языке слово. Нет, не знаю. - Что это? Где? На границе с кем?
- Это приграничье.
Разговор напоминает общение глухого и слепого: мы явно не понимаем друг друга.
Тяжело вздохнув, провела языком по губам, во рту все пересохло, и посмотрела на своего собеседника, может, догадается, и стакан воды предложит?
- У Вас зубы сточены, - осторожно начал он, - не помните, как это произошло?
- Зубы? - я пробежалась языком по зубам, ну да клыки сточены, но так было всегда, сколько себя помню.
- Восстановятся, конечно, правда, не сразу.
- Они с детства такие, сколько себя помню.
- Странно, - задумчиво посмотрел на меня
Мои глаза снова стали закрываться, уже уплывая в страну снов, я услышала чей-то разговор:
- Тебе кто разрешил рот раскрывать?
- Но, Сор, ты видел у девочки зубы? - раздался возмущенный голос, - надо же узнать кто с ней так, лично морду набью и хвост начищу
- Она моя, и морды бить и хвосты чистить буду сам. Ты меня понял? Еще раз пасть раскроешь - заткну так же, сам
- Да понял я тебя, понял
Странно, если про меня разговор, то меня уже давно девочкой никто, кроме родителей, не называл в мои-то тридцать лет. От Глеба слышала: «моя леди» когда злится, и «радость моя» во всех других случаях. Почему радость? Говорит, что моя улыбка освещает для него весь мир. Бред, конечно, но такой приятный. И кто такой Сор?
Проснувшись рано утром, я, наконец, поняла, что все, належалась. Пора вставать. Оглянувшись по сторонам, и никого не увидев, зацепилась взглядом за свое отражение в зеркале. Н-да, мордашка какая-то бледная, заморенная. Я попыталась встать. Ура, у меня получилось! Немного постояла, держась за столбик кровати, чтобы не упасть от радости движения - ножки дрожали. Видно надолго я расставалась с собой. Попробовала сделать первые шаги, и пол приветливо понесся навстречу. Меня успел подхватить мой, ну не знаю еще один лекарь? приблудный гость?
- Зря вы так резво вскочили, может, надо было кого-нибудь подождать? - раздался вкрадчивый голос. Странно я никого не видела в комнате, да и не слышала, как двери открывались. Он что был здесь все это время?
- Кого ждать-то? Мне домой надо, на работу. И так, сколько времени здесь провела, кстати, где это я? - вопрос продолжал меня остро интересовать.
- В Анкор-Вилле
- Да, это я помню, но где это? - я может, географию плохо помню, но такой город (населенный пункт) точно не знаю. - Давно я здесь?
- Достаточно
- Достаточно для чего? - глядя на загадочную улыбку моего визави, поняла, отвечать мне никто не собирался.
Теперь, находясь в трезвой памяти, я могла, как следует разглядеть своего собеседника. На вид лет сорок, высокий, волосы светлые, длинные; глаза цвета стали, и, хотя он улыбался, глаза оставались холодными, взгляд жестким. От такого взгляда по спине в одну и другую сторону промаршировала армия мурашек; вот интересно, как можно так улыбаться одними губами? Подбородок квадратный, волевой; руки сильные, знаю потому, как держит на вытянутых руках, и даже не морщится, а я девушка далеко не субтильная. Одет он, я бы даже сказала, по-домашнему, светлые свободные брюки, рубашка, скорее туника, длиной до середины бедра, верхние пуговицы расстегнуты. Весь этакий рубаха-парень, свой человек.