— Ты был сочувствующим во время войны? — спросила я, и он хмыкнул в ответ.
— Чтобы быть сочувствующим нужно сочувствие. Я был оппортунистом. Я играл в сочувствующего для зебр и рыл для ДМД, и получал денежки с обеих сторон. Это был инстинкт, который отлично послужил мне в Пустоши, — гуль цокнул копытами. — Однако, чтобы у тебя был шанс, придётся договариваться по-быстрому.
— Почему? Ты что-то знаешь? — хмуро спросила я.
— Я много чего знаю, Блекджек, — самодовольно промурлыкал он, полируя копыто о грудь. — И если ты заплатишь достаточно, ты тоже сможешь это узнать.
Я ухмыльнулась.
— Ну да. Прямо как те зебры.
Он тут же нахмурился и оглядел меня с ног до головы. Давай же, ублюдок, хватай наживку. Здесь только ты и я, одни…
— Ты знал, что они были здесь, когда Уиллоу и Вайндклоп не имели об этом ни малейшего понятия. Наверное был шанс отмыться, — его губы дрогнули и я увидела, как гордость и жадность борются с осторожностью. Подняв магией стопку золотых монет, я позволила им звякнуть, медленно опустив их обратно в кучу. — Ты можешь добиться почти всего, не так ли?
— Ну. При правильном стимуле… — пробормотал он. Одна монетка отскочила, приземлилась у его ног, и он тут же наступил на неё, спрятав под копытом. — Держать этих двоих в неведении было довольно просто. А их подопечных и того проще.
Я довольно улыбнулась.
— Но я не понимаю, почему они засуетились. Это кажется немного глупым, устраивать столько возни ради больницы, полной гулей, — заметила я, продолжая ронять монеты в сумку рядом с собой. У него прямо слюнки текли!
— Ну… ты не осознаёшь стратегическую важность больницы. Никто с нами серьёзно не торгует, так что перемены никто не заметит. Отсюда они могут нанести удары по Красному Глазу в Раю, по Коллегии, Свалке и Небесному порту и никто не будет к ним готов, — гуль усмехнулся. — А как только я получил бы свои трофеи, я свалил бы в Общество и купил себе их благосклонность. Или может открыл бы заведение в Арене, — сказал он, заходя за барную стойку. — Тем не менее, с твоим приходом всё изменилось.
— Потому что я в состоянии сделать тебя невероятно богатым? — предложила я с ухмылкой… которую он вернул в ответ.
— Вообще-то, да, — сказал он и нажал кнопку на своём терминале. Внезапно из под столов вокруг меня раздалась целая серия писков. — Дёрнешься и мне придётся продать тебя Оставшимся по частям, — затем он потянулся под стол и вынул взрывающийся рабский ошейник. — Теперь левитируй ко мне деньги и надевай это. У меня есть укромное местечко в задней комнате, чтобы спрятать тебя, пока всё не уляжется, — он встретил мой взгляд и хохотнул. — Что? Ты же не думала всерьёз, что я поверю, будто ты хочешь провернуть со мной сделку? Ты ведь святоша с Пустоши. Я уверен, ты здесь только для того, чтобы выболтать из меня какие-нибудь доказательства, чтобы вытащить тех придурков, — он кивнул на мою искромсанную ногу. — Наверное, весь разговор записывался на ПипБак, не так ли?
Теперь ухмылялась я одна.
— Чёрт. Ты меня раскусил. Ну, за исключением одного. Мой ПипБак? Это передатчик.
Тут дверь за мной распахнулась.
— Мины! — крикнула я. Уиллоу и Блоссомфорф вошли в Мортуарий у меня за спиной, и я своей магией осторожно по одной перенесла пикающие устройства в угол бара. Пегаска в высохшем крыле держала ПипБак Мармеладки. Ещё больше гулей толпились в коридоре.
— Я так понимаю, мой слуга мёртв? — усмехнулся нам Ахвицотль, его глаза подёргивались от понимания, что он на грани катастрофы.
Блоссомфорф усмехнулась.
— С ним разобралась полосатая, её способность ковыряться в железяках не ограничивается одними роботами. Одна спарк-мина и его силовая броня превратилась в отличную птичью клетку.
— Мы им займёмся сразу, как только позаботимся о тебе, — поддержала её Уиллоу.
Ахвицотль глядел на нас, переводя взгляд от одного к другому и облизывая губы.
— Так… эй. Послушайте. Я могу объяснить. Я… э… меня шантажировали. Зебры заставляли меня говорить всё это дерьмо. Потому что у них моя… мой… э… — Уиллоу навела на гуля свои пушки и дёрнула боевое седло, досылая пару патронов. При виде этого хозяин Мортуария скуксился и взглянул на меня с покорностью. — Вот дерьмо. Ладно. Ты меня уделала.
Начальница охраны Митлокера оглянулась на дверь, а затем взглянула на понурившегося гуля.
— Ахвицотль, за организацию заговора против жителей Хуффингтонского Мемориального госпиталя мы приговариваем тебя к изгнанию. Твой бар и его содержимое будут конфискованы и проданы в пользу сообщества.