«Никуда ты не пойдёшь…»
«Пойду! Пойду!»
Должна признать, после того, как я умерла (опять), потратила целый день на то, чтобы привести себя в норму, и обнаружила, что сверх меры напичкана какими-то проводами и трубками, последнее, чего я ожидала от встречи с Глори — это врезаться вверх ногами в стену, и сползти бесформенной массой вниз, впечатавшись головой в пол. Она не просто выглядела точь-в-точь, как Рейнбоу Дэш. Глори стала такой же энергичной и сильной, как и оригинал в годы своей юности. И сейчас глядела на меня своими полными ужаса глазами, паря над полом и прижав ко рту передние копыта.
— Мамочкимои! Мамочкимои! Мамочкимои! Ты в порядке? — затараторила Глори, глядя на меня с противоположной стороны комнаты.
— Глори, ты обозвала меня пиздой и швырнула через всю комнату, а теперь спрашиваешь, в порядке ли я? — простонала я в ответ, принимая вертикальное положение. — Нет, серьёзно, ты ждала, что я отвечу «да»? — Я помотала головой, пытаясь прийти в себя. — Что на тебя нашло, Глори?
Учитывая, как быстро помрачнело её лицо, определённо, случилось нечто скверное. Глори сорвала бандану с головы и швырнула её в мою сторону.
— Мне было больно смотреть, как ты уходишь, хоть я и понимала, что ты делаешь это ради нас. Ты хоть понимаешь, как я волновалась за тебя? Не зная, жива ты или нет. Я не отходила от радио, ожидая весточки от тебя… а когда, наконец, дождалась, то что же я услышала? «Чемпион в постели»… Ёбаный «Чемпион в постели»! — закричала она, нависнув надо мной. — Я не для того прошла через всё это, чтобы ты могла шляться где ни попадя и… и… трахаться с первым встречным!
Я удивлённо заморгала, глядя на неё снизу вверх.
— Так в этом всё дело? Что я занялась сексом с жеребцом в твоё отсутствие?
Глори скривила лицо в гримасе отвращения.
— Да! — выпалила она в ответ, заметавшись в воздухе взад-вперёд. — Хотя, чему я удивляюсь: все, кто был мне дорог, в конце концов бросали меня. Сначала я лишилась мамы. Затем меня пыталась убить Даск. Ты уходила дважды: сначала, чтобы покончить с собой, а потом, чтобы снюхаться с этим парнем! — Глори стиснула зубы и крепко зажмурилась. — Теперь я понимаю: во мне есть что-то, с чем ты не можешь смириться. Но можно было сначала обсудить это со мной, а не вещать на всю Пустошь: «Я только что перепихнулась с одним парнем, и он оказался намно-о-ого лучше Глори»? Как ты могла?!
Я непонимающе уставилась на неё.
— На всю Пустошь?
— Ну, возможно, тебя не слышали где-нибудь в Лас-Пегасе, но за последние два дня я удостоилась косых взглядов со стороны всех пони в Капелле, у кого есть радио! — ответила Глори, закатывая глаза. — Уверена, даже мой отец слышал эту передачу! — простонала она, пряча лицо в копытах. — Теперь моя жизнь ещё более никчёмна, чем была до этого. Всё, что мне остаётся — пойти и самой сдаться Анклаву: «А вот и я. Пожалуйста, накажите меня за измену ещё раз, а затем пристрелите, чтобы мне не пришлось больше выслушивать эти пошлые намёки и глупые насмешки!» — закончила Глори срывающимся на истерические нотки голосом.
Я вздохнула и поднялась на ноги.
— Глори… то, что произошло между мной и Стигиусом, я сделала совсем не ради удовольствия. — Подумав, я мечтательно улыбнулась и закатила глаза. — Ну, может быть, отчасти. Это было довольно приятно, но…
Похоже, тот бросок об стену отшиб мне мозги… причём повреждения явно не ограничились какой-нибудь ерундой, вроде опухоли или чего-то наподобие. Пятеро маленьких пони у меня в голове дружно спрятали лица в копытах, и мне послышался даже мрачный смешок Богини. Глори вытаращилась на меня так, словно это я только что швырнула её об стенку.
— Довольно приятно? Довольно приятно?! Блекджек, я тебя в порошок сотру! — заверещала она, а затем оказалась на мне, мутузя меня, что есть мочи, своими копытами. Будь на её месте старая добрая Глори, это выглядело бы даже мило. Но удары новой Глори оказались довольно чувствительными! Она колотила меня с такой силой, что мне пришлось поднять свои протезы, защищая живот и голову.
Я вспомнила, как сильно Голденблад ранил чувства Флаттершай, назвав её другим именем в минуту близости. Раньше мне казалось, что она приняла это слишком близко к сердцу. Мне и в голову не приходило, что секс может иметь такое большое значение. Я знала, как важна любовь. Насколько серьёзны последствия изнасилования. Но секс, сам по себе, был для меня лишь средством получения удовольствия.
Но Глори, определённо, придерживалась на этот счёт совсем иного мнения. Опять же, я ведь была первой кобылой, с кем у неё сложились по-настоящему близкие отношения. И первой, кто подверг эти отношения серьёзному испытанию. Неудивительно, что она была в ярости. И если старая Глори, вероятно, просто устроила бы мне словесную головомойку, то её новая сущность выражалась куда более прямолинейно. Мне не удавалось вставить ни слова, пока она со слезами на глазах яростно топтала меня всеми четырьмя копытами.