— История никогда не была слугой тиранов, — ответил Лайтхувз. — Как устоять правде перед лицом подобных вероятностей?
Его пафосная речь слово в слово повторяла то, что произнёс когда-то Доктор Октопус. Мелодраматично и инфантильно. Я могла бы воспользоваться этим, чтобы задержать его. Сейчас время было моим главным союзником. Лайтхувз кивнул головой в сторону комнаты управления и вошёл внутрь. Я последовала за ним и, пока он находился спиной ко мне, быстро раскрыла ПипБак и нажала кнопку. Если бы он заметил это моё движение, то ни за что бы не разоткровенничался.
— Стало быть, тебе удалось собрать картину воедино?
Теперь, вблизи, он выглядел настоящей развалиной с ввалившимися покрасневшими глазами.
— Это тебе решать, — ответила я. — Ты выяснил, что твоим далёким предком был один из величайших героев Анклава. Гениальный доктор, который удержал пегасов от возвращения на поверхность, потому, что это стало бы для них фатальной ошибкой. И ты искренне гордился таким родством. Но в процессе изучения вашей родословной тебе на глаза попалось упоминание о Жёлтой Реке. И при первой возможности ты спустился вниз, чтобы взглянуть на неё. Побывать там, где жил и работал твой предок.
— Уверен, как наследница Твайлайт Спаркл, ты способна это понять, — отозвался он и самодовольно улыбнулся. — О да, я как следует покопался в твоём прошлом, после того, как наши пути разошлись. — Его взгляд при этом оставался спокойным, почти безмятежным. По всей комнате были разбросаны бумаги, а вокруг панелей управления, словно ненужный хлам, валялись плёнки и шары памяти.
— Я понимаю, — согласилась я. — И куда лучше, чем ты думаешь. Мне известно, что Твайлайт не всегда поступала правильно. Не прислушивалась к мнению тех, кого должна была слушать. Причиняла боль тем, кто этого совсем не заслуживал. — Я посмотрела на него с прищуром. — Хотя, нужно отдать Мефитису должное. Масштаб его злодеяния куда больше.
Тут самообладание изменило Лайтхувзу, и он зашипел на меня, брызгая слюной.
— Он бросил их! Взял свои грязные деньги, и бросил их! На верную смерть! Я видел записи с камер наблюдения на автоматических турелях! Некоторые из них оставались в живых ещё несколько месяцев! Месяцев! — рявкнул он мне в лицо, забрызгав мне слюной весь визор.
Я и бровью не повела.
— Но он же был доктором. Вирусологом. И, что самое главное, пони, в котором нуждался Анклав. — На его лицо снова вернулось стоическое выражение. — Одно дело спорить о необходимости возвращения на поверхность, если это не представляет трудности. И совсем другое, если возвращение грозит смертельной опасностью, — сказала я, и мы начали медленно кружить по краю комнаты управления.
— Анклав извлекал выгоду из этой пропаганды целых двести лет. Двести лет! — выпалил Лайтхувз и улыбнулся. — Богатство и слава, которыми они одарили его, давно вернулись сторицей.
— Шиканери рассказал мне, как ты вычислил, сколько жизней можно было бы спасти вашим возвращением. Но что ты мог сделать? — продолжила я. — Кому мог рассказать? Тебе было недостаточно просто знать. Знание не дарует искупления. Только не тебе. Нет. И ты решил действовать, — подытожила я, не сбавляя шаг. — Тебе нужно было что-то такое, что они не смогут игнорировать. Что-то, что никто не сможет игнорировать. Что-то таких чудовищных масштабов, что это невозможно будет замалчивать. И ты посвятил Реинбоу Деш в свой план.
— Она долгие годы искала способ покончить с Нейварро. Так что уговорить её было совсем не трудно, — ответил Лайтхувз с усталой, почти грустной улыбкой.
— И однажды все части плана сложились воедино. Чума. Способ доставки. Талисманы-целеуказатели. Всё, что тебе было нужно. Но затем что-то изменилось. Что-то, из-за чего одного лишь скандала уже было недостаточно. Так в чём причина? — спросила я его.
Он издал тихий смешок.
— Я говорил тебе, Блекджек. Говорил всем. — Протянув крыло к стопке измятой документации у наших ног, он выхватил несколько страниц и потряс ими у меня перед лицом. — Анклав узнал, чем мы занимаемся и высоко оценил нашу работу. — Каждое произнесённое слово буквально сочилось отвращением. — И они решили ускорить план. Разослать вирус в каждый уголок Пустоши, уничтожить все враждебные формы жизни и лишь после этого вернуться! — Он швырнул бумаги мне в лицо, и они вихрем закружились вокруг нас.