– Яиц не нужно, – ответил я отцу, проигнорировав её наезд. – Я хочу использовать йогу.
– Но ты же и так делаешь свои асаны, – сказала с кухни мама. – Что ещё нужно?
– У йоги много направлений, – объяснил я. – Хочу использовать мантра-йогу. Поэтому с вами и разговариваю. Если начну её применять, не поставив вас в известность, подумаете, что я рехнулся.
– А что в ней такого? – забеспокоилась мама.
– Ничего страшного, – успокоил я, – просто необычно. Мне нужно подолгу издавать звуки, которые называются мантрами. Вы не против?
– Хорошо, что у нас комнаты в разных концах квартиры, – сказала сестра, – но всё равно закрывай дверь. Мне хватает твоей гитары.
С того вечера я стал ежедневно тратить по полчаса на мантры. Гитара, которую ругала Таня, давалась тяжело. Видя, как я мучаюсь с самоучителем, отец договорился с одним из лейтенантов, живших в однокомнатных квартирах первого из наших домов, и тот показал мне, как пользоваться инструментом, а заодно настроил мою гитару. Сейчас я пытался по памяти разучить одну-единственную мелодию, которая наконец начала получаться.
С выполнением своего плана тоже неплохо продвинулся. Вчера записал события девяносто восьмого года и закончил вторую тетрадь. В школе всё как-то успокоилось. Незаметно для себя я выбился в лидеры класса, оттеснив Валерку Дегтярёва. Мне это было не нужно, но не спорить же с классом, тем более что это лидерство проявлялось только в отношении одноклассников и не давало никаких преимуществ. Я по-прежнему на большинстве уроков планировал свои вечерние записи и приносил домой в дневнике пятёрки, радуя родителей. Были и четвёрки, но редко. Девчонки вроде угомонились, а Люся с Леной дружили как прежде.
Сегодня было воскресенье, и на завтрак собралась вся семья. Обычно у нас во время еды не разговаривали, но по воскресеньям это правило часто нарушалось.
– Нина говорила, что ты знаешь анекдоты, – сказала мама. – Она узнала об этом от сына.
– Он рассказывает анекдоты всей школе, – выдала меня Танька. – Говорят, рассказал даже Новикову.
– Ты рассказал директору анекдот? – не поверила мама.
– А что, директор уже не человек? – прожевав макароны по-флотски, ответил я. – Подошёл ко мне в вестибюле и спрашивает, правда ли то, что я рассказываю в школе анекдоты. Я их к тому времени уже мало рассказывал, но не врать же? Потом спросил, приличные или нет и попросил рассказать один. Ну я ему и рассказал.
– И что? – заинтересовалась мама.
– Посмеялся и пошёл рассказывать учителям. Как раз была большая перемена.
– А нам расскажешь? – спросил отец. – Говорят, смех продлевает жизнь.
– Слушайте, – сказал я. – Сын говорит матери, что больше не пойдёт в школу. Она его спрашивает почему, а он отвечает, мол, ну её, эту школу. Опять Кузнецов будет бить учебником по голове, Васильев начнёт целиться из рогатки, а Воронин поставит подножку. Не пойду. А она ему говорит, что ты, сынок, должен идти. Во-первых, уже взрослый, сорок лет исполнилось, а во-вторых, ты же директор школы.
– И он смеялся? – спросила мама.
– Вы же смеётесь.
– И где он только их берёт! – сказала сестра. – Наши мальчишки вытянули из него десятка три.
– Чаще ходи в библиотеку, – посоветовал я.
– И все приличное? – спросил отец.
– Неприличного нет, – ответил я. – Есть недетские анекдоты, но я их не рассказываю. Например, что мозги и грудь у женщины напоминают сообщающиеся сосуды. Чем больше одно, тем меньше другое.
– Глупый анекдот, – обиделась мать, у которой груди были приличных размеров. – Лучше тебе вообще это прекратить.
– Я сам не считаю его умным. И вообще, сейчас редко рассказываю анекдоты.
– А что ты пишешь по вечерам? – спросила мама. – То не было от нас секретов, а теперь появились!
– Рассказы в жанре фантастики, – соврал я, – но пока получается плохо. Как только из-под моего пера выйдет что-то хорошее, тебе первой принесу почитать.
– Сильно разбрасываешься, – сказала Таня. – И спорт, и музыка, и петь скоро начнёшь, а теперь ещё и рассказы. Не хочешь записаться в наш ансамбль?
– Мне хватит и вальса, – отказался я. – Где я буду танцевать вашу мазурку?
– А что за мелодию ты играл вчера вечером? – спросила Таня. – Красивая. Я раньше не слышала.
– Разучиваю одну песню, чтобы спеть на дне рождения, – ответил я. – Я смогу пригласить на него друзей?
Мои дни рождения отмечались в обязательном порядке. Сначала садились за стол семьёй, потом мы с сестрой уходили, а родители приглашали Платоновых и продолжали застолье уже сами, поставив на стол бутылку водки. Пили на таких посиделках чисто символически, и бутылки хватало на два-три раза.