– Неужели правда? – не поверила мама.
– А что в этом такого? – пожал я плечами. – Я договорился с Валентином, а с Люсей у меня был важный разговор. Мы не обнимались, а просто стояли в коридоре. А если некоторым завидно… Шла бы ты, Танечка, обедать. Мы тебе и пирожные оставили.
– Я пойду, – сказала сестра, – а ты всё-таки подумай. Может, в вашем стоянии ничего и не было, но всем это не объяснишь. И Новиков не будет долго терпеть. Школа для учёбы, а личные дела решайте дома!
– Она права, Гена! – сказала мама. – Ты подаёшь дурной пример другим, и директор не может на это не реагировать. Ну вызовут не нас, а родителей Люси, ты этого хочешь?
– Учту. Мне нужно было срочно поговорить.
– Как у вас всё рано! – сказала мама. – Ещё не целовались?
– Я обещал думать головой? С Ленкой я был мальчишкой, поэтому вы знали о каждом моём чихе, сейчас я не собираюсь отчитываться. Или вы мне доверяете, или нет.
– Опять пишешь повесть? – спросила мама, чтобы сменить тему.
– Так, намётки, – ответил я. – Лиса сказала, что со мной хотят заключить договор о сотрудничестве, так что уже можно начинать писать, нужны только тетради.
– Купим мы тетради, – сказал отец. – Только ты бы больше отдыхал, работаешь на износ. А песня получилась душевная. Тебя раньше повезут в Минск из-за неё, чем из-за повести, а ты ведь не хотел никуда ехать.
– Я передумал, папа. Всё равно не отстанут, они мне так и сказали. У тебя, говорят, долг перед Родиной, будешь его отдавать, работая примером для подражания!
– Так и сказали? – удивилась мама.
– Это я пересказал своими словами. Сейчас сбегаю к Люсе, а потом займусь учёбой. Я пропустил уроки, заодно посмотрю, чем они занимались. Да и с её родителями нужно познакомиться, тогда они будут меньше верить сплетням.
На этот раз вся семья Черзаровых была в сборе. Я перед выходом позвонил, поэтому дверь открыла Люся.
– Папа, познакомься, – сказала она отцу, сидевшему в комнате у телевизора. – Это мой друг Геннадий.
– Очень приятно! – отозвался он. – Иван Алексеевич.
– Мама, ты можешь выйти? – спросила Люся мать через дверь кухни. – Гена пришёл.
– А, жених! – сказала славная невысокая женщина, выходя с кухни. – Я Надежда Игоревна.
– Очень приятно, – сказал я. – А почему жених? Я не отказываюсь, просто интересно.
– Даже так? – Она сняла передник. – Женихом и невестой вас называют в классе Ольги.
– Пока мы только дружим, до свадьбы ещё четыре года.
– А ещё он рассказывает анекдоты! – наябедничала с кухни девчонка лет восьми, очень похожая на Люсю.
– Правда, что ли? – сказал Иван Алексеевич, выключая телевизор. – Расскажешь?
– А вы в каком звании, Иван Алексеевич? – спросил я.
– Майор, – ответил он. – А что?
– Тогда о майоре и расскажу. Армейское подразделение окапывается. Рабинович тоже роет себе стрелковую ячейку, глубина её уже два метра. Подходит майор и спрашивает Рабиновича, зачем тот копает так глубоко, он же не увидит неприятеля. «А вы думаете, – отвечает Рабинович, – что мне так интересно на него смотреть?»
– Смешно, – рассмеялся он. – Ты играешь в шахматы?
– Папа, Гена пришёл ко мне, а не играть с тобой в шахматы! – возмутилась Люся.
– Мы ещё сыграем, – обнадёжил я его. – Как-нибудь потом.
– Потом, так потом, – вздохнул он. – Дочь, ты поела? Закончишь с едой и иди ко мне, не мешай сестре.
Я следом за Люсей вошёл в её комнату.
– Кто-то обещал меня поцеловать, – напомнила она. – Выполняй обещанное, пока отец удерживает Ольгу. Надолго его не хватит.
На этот раз подруге не пришлось меня уламывать.
– Вот так целовалась бы и целовалась! – сказала она, слегка задыхаясь, когда мы оторвались друг от друга. – Мне этого мало!
– Хорошего понемножку, – остановил я Люсю. – Покажи, чем вы занимались на уроках.
– Эту поговорку придумали жадины, – засмеялась она, доставая из портфеля учебники. – Смотри, здесь мы закончили по физике…
Едва мы закончили с уроками, как вошла Ольга.
– А почему вы не целуетесь? – разочарованно спросила она. – Поцелуйтесь, а то расскажу маме!
– Что ты расскажешь? – спросил я.
– Что вы целовались!
– А если поцелуемся, не расскажешь?
– Не расскажу, честное слово!
– Ну раз ты так хочешь… – улыбнулась Люся, потянувшись ко мне. – Учти, только ради тебя! Попробуй потом рассказать родителям, сама же будешь виновата! А я не буду с тобой дружить.
На этот раз она долго не разрывала поцелуй, так, что у меня даже закружилась голова. У Люси, видимо, тоже.
– Счастливая! – с завистью сказала сестра. – Прям как в кино!