Впрочем, как выяснилось несколько позже, их настойчивость имела свои резоны и затягивать они не могли чтобы не спустить в сортир труд аж двух лет кропотливой подготовки. Еще с пятнадцатого года они вели под позиции противника девятнадцать тоннелей которые могли случайно обнаружить. Так вот, в эти шахты они заложили четыреста пятьдесят пять тонн аммонита и рванули после четырех часов артподготовки. Потери немцев, что укрылись от обстрела в заминированных позициях, составили порядка десяти тысяч человек.
Понятное дело, что после такого тарарама наступление поначалу было весьма успешным, даже французы с бельгийцами к нему подключились, но в итоге прорвать фронт все равно не удалось. Немцы применили новое отравляющее вещество, тот самый горчичный газ, что получил в итоге название «иприт» в честь городка возле которого его использовали впервые.
— Товарищ полковник…
После того, как в СДПР вступило большинство солдат и офицеров (по крайней мере из числа младших) Климов провел приказ по РОДу о переходе на новую форму обращения. Решение не однозначное, Временным правительством не утвержденное, комиссары тут же прискакали разбираться что к чему, но солдатам очень понравилось, так что тем пришлось утереться. К тем офицерам, что не вступили в партию обращались по-прежнему. А чтобы различать кто в партии, а кто «мимо проходил» Климов заказал отчеканить простенькие латунные партийные значки в виде каплевидного щита с буквами СДПР с ношением на правой стороне груди.
— Что случилось, Прокопий?
А разбудил его именно старший прапорщик Анисимов.
Климов постепенно сформировал вокруг себя из изначальной банды с которыми грабил банки приближенных, что стали выполнять функцию охраны выделив их в отдельный взвод. Понятно, что штат значительно расширил пока до двадцати пяти человек за которых поручился и нес полную ответственность Анисимов. Из кого он их отбирал, тоже пояснять не требуется — староверы.
Климов, включив фонарик, посмотрел на часы, стрелки которых показывали три часа ночи.
— Немцы к вам почтальона отправили с посланием.
— Почтальона?
— Ну да. Пленного из наших отпустили, а с ним письмо дали на ваше имя.
— Занятно… Кто там мне письма пишет интересно бы знать? Знакомцев там у меня нет, тем более барышень…
На это старший прапорщик только хмыкнул.
Ополоснув лицо холодной водой из умывальника, и немного прогнав сонливость, сказал:
— Письмо с собой?
— Да, вот.
— Ну что же, давай почитаем…
Михаил присев за стол и запалив керосиновую лампу, одел кожаные перчатки и даже натянув на лицо маску от противогаза, так, чисто на всякий случай, после чего аккуратно ножом вскрыл конверт.
— Занятно… — повторил он, прочитав послание и спалил его в печке вместе с конвертом.
— Что там было, товарищ полковник, если не секрет?
— Супостаты зовут на переговоры.
— Хм-м… ловушка?
— Все может быть.
— А где?
— А так же, под землей, как я в свое время устроил передачу листовок.
— Копать значит будем.
— Немного. Они уже подвели траншею к нам. С нашей стороны осталось метров десять пробить…
— Пойдете?
— А куда деваться? Интересно же!
— Любопытство кошку сгубило…
— Так проверим сначала и подстрахуемся…
Старший прапорщик все равно выглядел недовольным и озабоченным, но перечить не стал.
Встречную траншею пробили за день. Отряд телохранителей проверил пробитый немцами (точнее русскими пленными) тоннель до середины, где их встретили солдаты противника, на наличие сюрпризов. Так же тщательно проверили пространство наверху, а то вдруг мощный заряд положил сверху.
Убедившись, что все чисто, Михаил приказал дать условный сигнал готовности к встрече, та же палка с черной тряпкой. С противоположной стороны ответили аналогичным знаком и в обозначенный в письме час, Климов облачившись в бронежилет, сунулся под землю, зажав в кармане шинели, накинутой на плечи гранату с выдернутой чекой — последняя подстраховка на случай ловушки.
Правда сначала впереди снова прошли телохранители, но, как и в прошлый раз никаких ловушек не обнаружили. Михаила же встречал, на вид обычный, лет пятидесяти, даже наверное где-то простовато выглядящий для своего полковничьего звания офицер. Не хватало типичного высокомерия во взгляде и поведения, так же лоска, что ли. Точно не щеголь, какими они все пытаются выглядеть даже в окопах и это было странно, и настораживало.
Немцы прямо посередине создали небольшую комнатку диаметром три метра и высотой в два. Все хорошо укреплено и освещено. В центре стоял небольшой «шахматный» столик, причем с расставленными фигурками, и пара раскладных стульев.