И снова раздались крики. Такие же отчаянные. Я уже не соображал, были они реальными или отголоском тех, что слышал раньше. Тут же захлопали выстрелы. Кто-то стрелял — один, два, три раза. В кого? Затем послышались звуки какой-то суматохи. Может быть, там дрались несколько человек?
Все произошло мгновенно, взорвав тишину, не предвещавшую ничего подобного. И вот уже только листва деревьев шелестела на ветру. И это меня немного успокоило. Вновь показалось, что я сплю. Однако все случившееся было реальностью.
Побежав в направлении крыльца, я не имел ни малейшего представления, что буду делать, когда попаду в дом. Казалось, что в нем никого нет. Вспомнил, как, выходя из машины, видел, что Жануария зажигала свет внутри и снаружи — в саду, где на некотором удалении вспыхнул фонарь. Это было единственное, промелькнувшее в памяти. По пути мне не попалось на глаза ничего необычного. Правда, двигатель продолжал работать. На самом деле это обстоятельство с самого нашего прибытия привлекло мое внимание. Но поскольку я ничего не понимал в автомобилях, то проигнорировал эту мелочь. Не вызвал у меня никаких подозрений и Блондин, оставшийся за рулем. Теперь машина стояла по-прежнему с включенным двигателем. Блондина в ней не было. В тот момент естественно было сделать вывод, что, услышав крики, он бросился в дом и поэтому забыл выключить мотор и фары. Это умозаключение я сделал уже на крыльце. Из дома доносился грохот падающей мебели, звуки бьющегося стекла. Отдельные слова, выкрикиваемые со злостью, сливались со всем остальным шумом, что не позволяло разобрать их смысла и понять, кому они принадлежат.
Когда я достиг двери, возможно, меня заметили. Все стихло. Вошел внутрь и остановился. На первый взгляд особого беспорядка там не было. Внезапно из коридора послышались звуки приближавшихся шагов. Человек столкнулся со мной, упал вперед, сразу же поднялся и, не оглянувшись, бросился к выходу. Я тоже упал и сначала не разобрал, кто это был, однако, оставаясь на полу, дрожа от страха, все же выглянул за дверь и узнал Блондина.
Несмотря на волнение и молниеносность происходившего, запомнилось, что он действовал быстро и расчетливо. Был напуган. В лице ни кровинки.
Глаза бегали, как будто контролируя движения преследовавших его врагов. Не успел я встать на ноги, как услышал рев машины, газующей на полную мощность. Уже на ходу Блондин с силой захлопнул дверцу. Сорвавшись на полной скорости, так, что земля из-под колес разлеталась в разные стороны, он в мгновенье ока скрылся за поворотом. На газоне остались лишь черные следы от протектора.
Я сделал несколько шагов вглубь дома. Слева находилась гостиная, а справа — прихожая. В гостиной слабо светился абажур. Оглядев стены, заметил несколько картин. Вокруг длинного стола были аккуратно расставлены стулья. На столе из черного дерева в старом кувшине стояли живые цветы. По углам виднелись различные изделия из керамики. Перед диваном лежал коричневый ковер с рисунком в красных тонах. Все хорошо сочеталось одно с другим. Однако мои глаза искали не эти предметы мебели и украшения интерьера, а свидетельства только что разыгравшейся драмы. Она смутно начинала вырисовываться.
Снова переведя взгляд на ковер, я увидел лежавшую неподвижно Жануарию. Было бы естественным мгновенно броситься ей на помощь. Но что-то заставляло меня бежать оттуда. Не спорю, это была трусость. Но, в конце концов, что я выигрывал, влезая в эту историю? А она прокручивалась в моей голове с самого начала. Я вновь видел перед собой Блондина, наконец осознав, что он сжимал в правой руке револьвер, когда столкнулся со мной. Да, он был вооружен. Как это было опасно! Он же мог выстрелить и в меня! Почему он этого не сделал? Зачем оставлять в живых свидетеля, который завтра или послезавтра будет давать против тебя показания? Ничто не мешало ему исключить такую возможность.
Немного успокоившись, я попытался осмыслить случившееся и точнее восстановить в памяти его лицо. Да, он бежал с оружием в руке, испуганный, весь вспотевший до такой степени, что чувствовался запах его испарины. С растрепанными волосами, бледный, он, жестикулируя, вслепую несся, спотыкаясь и сметая все на своем пути. Я как будто сам совершал его безумный побег, вплоть до того момента, когда он вскочил в машину и рванул на шоссе.
Вернувшись на середину гостиной, я как завороженный уставился на распростертое тело Жануарии, убежденный, что обязан тут оставаться и сделать все, чтобы ей помочь. Эта мысль пришла быстрее, чем мне удалось как следует рассмотреть, на первый взгляд, душераздирающую сцену. И вдруг я увидел перед собой богиню. Девушка была прекрасна и исполнена чувственности. Она лежала практически ничком. Платье было поднято почти до живота, открывая стройные ноги и полные, смуглые бедра. Вероятно, съежилась она при падении, а теперь лежала неподвижно, возможно, без сознания.