— Eine Art granatapfelroten Mantel hätte er gehabt mit Ärmeln, Gräfin[28], — сказал Тасилло, повернувшись к графине с таким жеманством (достойным провинциального учителя танцев), что Филипп, который поначалу довольно хладнокровно следил за происходящим, еле сдержался, чтобы не выйти из-за сирени и не отхлестать этого болвана по щекам.
— Ну, хорошо, Яга, — заволновался старый Лиепах. — Вы все нам очень хорошо рассказали, а теперь нам хочется знать, в каком примерно месте вы видели покойного господина?
— Откуда мне знать, милостивый государь! Я видела его светлость собственными глазами, а тут вдруг все кругом потемнело, точно ангел пролетел или дракон. Кажись, где-то возле зыбуна.
— Wenn wir nur wüssten, was eigentlich dies unglückliche «зыбун» bedeuten soll[29], — прощебетала, закатывая глаза, Медика Лиепах Рекетти де Ретиезат, словно она никогда не слыхала это несчастное слово и словно бы сама не выросла на том же «зыбуне»!
— Eine dumme Gans! Von der werden wir nicht gescheiter[30], — возмутился наконец главный оратор и толкователь спиритического сеанса Тасилло Пацак.
— Яга, знаете, кто вы? Вы настоящая гусыня, писклявая и глупая, чтоб вас черт подрал! Это мы уже слышали: и то, что он был красный и черный и что летел. Но где летел, где? Вот что хотела бы знать ее светлость графиня, понимаете?
— Возле зыбуна, милостивый государь!
Филипп не мог больше смотреть на это издевательство над красной и потной от стыда девушкой, и, хотя понимал, что глупо спорить с этими ограниченными попугаями, чувство жалости к несчастной Яге заставило и его вмешаться в этот дурацкий фарс, вмешаться бурно и искренне. Но так как Филипп появился внезапно и для всех неожиданно, выйдя из-за куста сирени, все получилось резче и гораздо энергичнее, чем он намеревался это сделать.
— Я полагаю, господа, что больше не имеет смысла мучить несчастную девушку. В конце концов она не виновата, что господа все еще верят в духов. Трудно давать показания о потусторонних явлениях для полицейского протокола, а то, что тут происходит, весьма напоминает суровый допрос!
Наступило замешательство, потом оживление, радостные приветствия, удивленные возгласы, взаимные поклоны, знакомство, рукопожатия, и тут же все во главе со старым Лиепахом согласились:
— Dass dieser Menschenquälerei Wirklich schon genug wäre, und dass es allerbeste wäre das Mädel wegzuschicken![31]
— Как приятно, маэстро, что вы помогли мне выбраться из этого положения! Клянусь, вы оказали мне большую услугу, — сказал старый Лиепах, пожимая обеими руками руку Филиппа.
Представив нового гостя незнакомым дамам, он подвел его к Ксении, «своей крестнице и любимице», которую он «держал на руках перед купелью» и которую «любит, как родную дочь». Таким образом Филипп очутился рядом с Ксенией. Чувствовал он себя ужасно.
— Яга, дорогая, мы ничего от вас не узнали! Вас проводит Доминик, спасибо вам большое, но от вас толку не добьешься! Можете идти!
— Премного благодарна, ваша светлость, целую ручки, а я что знаю, то знаю! Рассказала, что видела и знала! Целую ручку препокорнейше!
Глядя вслед Яге, которая вместе с Домиником уже скрывалась за сиренью, старый Лиепах невольно вспомнил страшную октябрьскую ночь, когда он, спрятавшись в канаву, в одних кальсонах и рубахе, слушал, как мужики громили его усадьбу, как звенели разбитые стекла, и смотрел, как из-под крыши вырываются дым и пламя. Не было дня, чтобы несколько раз перед ним не вставала эта страшная картина.
— Ja, ja, das ist unser «liebes», «gutmütiges» und «intelligentes» Volk![32] А когда они поднимаются на тебя с косами и топорами, то это называется «свободой» и «демократией»! Zu blöd eigentlich, wo man leben muss![33]
Тасилло Пацак тотчас понял, что появление Филиппа подрывает его репутацию либерала. Он слыл эдаким легкомысленным леваком и бунтарем, и потому счел нужным показать прибывшему свое «социальное» лицо.
— Абстрактно говорить об этих вещах, дорогой дядюшка, довольно трудно, неправда ли? По сути дела в границах своего мировоззрения Яга не так уж глупа, как кажется. Во всяком случае, безусловно одно: говорила она с нами, как с иностранцами. Eigentlich zwei Welten und zwei Sprachen, die nebeneinander reden![34]
— Правильно, das hast du sehr gut gesagt! Zwei Welten und zwei Sprachen![35] И видите ли, господа, в моей голове не вмещается и, простите, не вместится, покуда я жив: что я, например, и эта мужичка можем быть заодно! Какая глупость эти фразы о равенстве! Was für ein demagogischer Schwindel![36]
Графиня Орсиваль, воспользовавшись небольшой паузой, решила, что и ей пора вставить свое слово:
— Ich meine, dass alles über meinen seligen Onkel hat sie ausgedacht[37].
29
Если бы мы только могли узнать, что, собственно, означает этот несчастный «зыбун»?
31
Что и в самом деле хватит мучить человека и лучше всего отпустить эту девушку с миром!