- Банальная история. Не охота вспоминать. Пошли. Пришла машина.
Уже вечерело. Сумерки путались в ветвях деревьев, кое-где светились квадраты окон: там было тепло, там был семейный уют.
- Ну, что мужики, не посрамим бродяжий люд. Рванем по последней!
Толик помогал водителю открыть двери будки, а мы с Виктором стояли рядом, все еще не проснувшись и потому ежась от холода. Но уже через несколько минут, пробежав с брикетом куриных ляжек от машины в магазин, я согрелся и снял бушлат. Работа закипела. Мужики не отставали, и нам еще помогал водила - подавал брикеты из будки.
Незаметно день закончился, и опустились вечерние, по-зимнему ранние сумерки. Но и наша работа закончилась, усталые, но довольные, мы сели перекурить тут же, в подсобке, на брикетах с курятиной.
- А ты, молодец,- похвалил меня Толик. - Ни за какие шиши я бы не поверил сегодня утром, что овт так проведу этот день.
- Плохо? - спросил я.
Но он промолчал. Только курил, уставясь в пол немигающими глазами.
- А что хорошего? - вмешался Виктор. - Весь день пахали, а что еще получим?
- Работали не весь день, а получим то, о чем договорились с хозяином,- ответил я и пошел в коморку к зав.магу.
А тот угостил меня коньяком, вернул куртку и, вдруг, предложил остаться.
- Я человек маленький, но кое-что в Москве могу. Документы справим, работой обеспечу, да и с жильем проблем не будет. Подумайте!
- Я уже подумал.
- И что?
- Ехать мне надо, а за помощь - спасибо.
- Чем я вам помог? Дал заработать.
- В наше время это не просто помощь - это благодать.
- Вы много пережили в этой жизни. Не знаю причин, но не верю, что вы были настолько виновны перед государством, чтобы так страдать.
- Вся вина многих россиян, заключена в одном - мы не то место и время выбрали для рождения. Еще раз благодарю вас за помощь. Будьте здоровы в этом и во все следующие годы. Прощайте!
Мы простились, и я вышел на мороз, где у ворот меня ждали мои подельники. Я расстался с хорошим человеком в тепле и уюте, а вышел к бомжам в холод и неизвестность. Странная штука - моя жизнь. Отбирает все хорошее, а взамен - непогоду и отбросы человечества.
- Ну и как? - встретил меня вопрос Виктора.
- Есть че? - добавил Толик.
- Все в ажуре. Гуляем по полной программе.
Они повеселели, приосанились. Застуженные морды заулыбались.
- К Нинке двинем? - заговорил Толик.
- Айда к ней,- согласился Виктор, а потом спросил у меня. - Бабок-то сколько?
- На все хватит! - обрадовал я бомжей. - А что за Нинка? Чистая?
- Девка хоть куда,- ответил Толик,- и хата в порядке, не боись!
Шли мы долго, обходя светлые пяточки на перекрестках и у универсамов, пока не свернули в дворик хрущевских пятиэтажек.
- Пришли! - Виктор остановился. - Толя сгоняй, узнай, дома ли зазноба, а мы здесь покурим.
Толик нехотя поплелся в средний подъезд дома, а мы остались у "ракушки". Закурили.
- Ты,- Виктор замялся, а потом с нетерпением продолжил. - Корешь! Давай бабло поделим и в разные стороны. А?
Я опешил от такого предложения. Мозги моментально поделили наш общий заработок, а душа заговорила свое.
-- Витек, ты не подлый - ты полый.
- Чего? - не понял тот.
- Сука ты! Сука конченная.
И, как только смолк мой голос, в ту же секунду мой кулак левой руки врезался ему в живот, а правый поймал небритую рожу. Но не успело его тело приземлиться на снег, как я поддел его ногой. Раз! И еще раз!
Подскочил Толик и кинулся ко мне, но и его я быстренько уложил рядом с товарищем.
- Ты-то что лезешь? Козел недоученный. Лежи смирно - не то зашибу.
- Да я ни чё,- мямлил Толик, прижатый моей ногой к земле.
- Он хотел тебя кинуть.
- А бить зачем?
- Нинка дома? - спросил я и отпустил его голову. Он встал, отряхиваясь от снега и утирая сопли.
- Дома. Дома. А с Витькой что? Может ты его грохнул.
- Оклемается и сам придет,- ответил я Толику. - Пошли.
Мы оставили лежащего Виктора на снегу у "ракушки" и двинулись в подъезд. "Нина. Нина. Не может быть. Это жизнь, а не кино. не может быть" - думал я, поднимаясь по лестнице на третий этаж следом за Толиком. В подъезде воняло, было темно и почти за каждой дверью, которую мы проходили, кто-то орал матом или плакал пьяной слезой. "Бедлам! И это столица!"
На третьем этаже за дверью, к которой мы подошли, страдала Ира Аллегрова под музыку Крутого.
- Здесь,- выдохнул Толик и толкнул дверь. В нос ударил аромат косметики и вонь алкоголя, перемешенная с сигаретным дымом.
- Нин, мы пришли с корешем,- крикнул Толик в глубину квартиры. Умолкла Аллегрова и в халате до пят появилась она.
Сколько всякого и всего было за это время в жизни каждого из нас, но мы узнали друг друга. Нинка оторопела, застыла с сигаретой в руках, а глаза неотрывно смотрели в мои глаза.