- Вези холст.
- Нет, родной, найдешь репродукцию и сварганишь. И еще одно. На каком холсте работаешь?
- Ты что понимаешь в живописи?
- Я тебе деньги плачу, Сережа. Найдешь работу времен расцвета соцреализма и на ней сделаешь Айвазовского. Усек?
- Приятно общаться с умными людьми.
- Значит сговорились. Завтра в это время я тебе звоню. О кей?
- Звоните. Работу сделаю.
"Куда ж ты, милок, денешься. За двести баксов ты расстараешься и Ваню переплюнешь" - подумал я и положил трубку.
А на кухне варилось, жарилось, и в кулинарном аромате кружилась Нина, вся красивая, веселая с блеском в глазах.
- Нинок. Мне некогда ждать твоих изысков. Не обижайся. Через пару часов я вернусь, и мы вместе пообедаем.
- Утебя все хорошо? - спросила она.
- Пока все хорошо. Жди.
Снежок уже перестал, и воздух пропах городом, его смрадом и вонью выхлопных газов. Быстро оглядевшись вокруг, я выскочил к проспекту и поднял руку. Подкатил "опелек".
- К ЦДХ, браток.
- Сделаемм. Три петра.
- Погоняй.
Я снял свою куртку и надел хозяйскую дубленку. Чувствовал себя от того не очень комфортно. В чужом пиру похмелья нет! И чужая шкура не грела. Вероятность встречи с нужным человеком была ничтожна и еще поэтому я психовал.
Из машины я увидел жидкие ряды продавцов картин под ЦДХ. "Если я найду ее, то все получится" - загадал я и вышел из "Опеля". Торговали всем подряд. Рассматривать халтуру у меня не было времени. Скорым шагом я направился к тому месту, где четыре года назад купил "Девочку с бабачкой". Дрожь охватила меня. "Если не найду - день потерян". Но она была на месте. В той же шубке и несуразной шапке.
- Здравствуйте! Вы меня не узнаете?
- Нет! - удивилась женщина.
- Помните картину "Девочка с бабочкой"?
- Это вы?
- Рад, что вы меня признали. Как торговля?
- Какая торговля? За две недели ни одной картины, а за место плачу каждый день. А вы что, хотите купить?
- На сей раз, я хочу продать. Мне нужен хороший покупатель. Ценитель. Вещь знатная.
- Подлинник?
- Вероятно.
- Что-нибудь русское?
- Предсоветское.
- Здесь кружил Семен. Он может посмотреть.
- Как мне его найти?
- Вы постойте здесь, а я пойду по рядам. Хорошо?
- Конечно. И обещаю вам что-нибудь продать.
Она рассмеялась. - Постарайтесь.
Но искусство упало в цене. Народец сновал мимо и лишь некоторые особи иногда бросали пустой взор на картины. Эта женщина продавала работы мужа. Он писал в Подмосковье, не покидая мастерской, а она возила холсты сюда под Центральный Дом Художника и пыталась продать. Живопись не ахти! Я и сам купил ту работу, пораженный лишь сюжетом - полуголая девчушка в русском сарафане на лавке в бане, а над ней, на бревенчатой стене, бабочка. Тело девушки, разрезанное лучом света из оконца, лицо грустное - синь в глазах и лобок, голый лобок, поросший первой скромной растительностью...
Вернулась Таня, я наконец-то вспомнил ее имя.
- Он был здесь, а теперь, если вы успеете, он должен быть в кафе у парка. Поторопитесь.
Я поблагодарил Татьяну и быстренько, через проспект, зашагал в сторону парка. Нашел кафе и с волнением вошел внутрь. Столов свободных было мало. Витал дымок, и жидкое тепло пахнуло на меня. "Он в ондатровой шапке и черной дубленке" - вспомнил я слова Тани и тут же увидел его.
Семен, как Семен. Настоящего еврея узнаешь по глазам: они добрые и внимательные.
- Здравствуйте! Сеня я по вашу душу.
- Не имею чести вас знать,- а глаза уже насторожились, он весь был внимание.
- Побеседуем тет-а-тет,- я взял его за локоть.
- Хорошо. очему не поговорить? - согласился Семен и встал. Мы отошли от столика пару шагов и наши глаза встретились.
- У меня, Сеня, есть желание сделать тебя счастливым,- начал я, не отпуская его локоть.
- Зачем меня делать? Папа с мамой уже постарались.
- Семен. Я вижу в твоих глазах желание приобрести Ваню Айвазовского. Почти даром.
Его выдали глаза. В них вспыхнул и тут же погас интерес, но было поздно. Я увидел.
- Айвазовский. Он ныне в цене. Как я с ним познакомлюсь?
- Сделай ручкой своей компании и поехали. Коньяк выпьем на месте.
- Зачем лишние шаги? Поехали.
Мы вышли из кафе и сели в Семеновский "190-й Мерс".
- И сколько вы хотите за Ванюшу, если, конечно, он настоящий?
- Двести.
- Это была шутка, а серьезно?
- Двести с полтиной.
- Вы начинаете мне нравиться, но во всей Москве нет дураков, купить Айвазовского больше, чем за пятьдесят косых.
- Сегодня в Москве можно купить все, что угодно, но я один продаю настоящего мариниста. И продаю его тебе, Семен. Ты родился в рубашке.
- Я родился в глухом местечке и половину жизни бегал без штанов.
- Но, ведь, в рубашке, Сеня?