- Ты не все знаешь или просто валяешь Ваньку.
- Я никогда лажёво не свистел.
- Прекратим этотбазар. Завтра все тебе станет ясно. Советую с ним согласиться и сделать то, о чем он тебя попросит, хотя у тебя нет другого выхода.
- Нет, Гур. Выход есть всегда из любого положения, все зависит от понимания и восприятия проблемы.
- Я тоже так думаю, Сержант, и очень надеюсь, что вы завтра все решите миром.
Надя расстаралась на славу. Стол был заставлен закусками, и напитками и было на столе все: моя любимая осетрина и отварной язык, обилие маринадов и соусов, дичь и аппетитная телятина. Отдельной горкой лежали красные раки, растопырив усы и уже бесполезные клещи.
- Выпьем, дорогой, за твою свободу,- предложил Гур.
- Если бы свобода зависела от выпитого спиртного...
Мы выпили по доброй порции водки и приступили к закуске. Готовила ли это все Надя или ей привезли из кабака, но все было очень вкусно.
- Выпьем, Гур, чтоб не осталось по России больше тюрем, чтоб не осталось по России лагерей.
- Лагерная проза? - спросил Гур после выпитой водки и отправляя в рот кусок осетрины.
- Это больше поэзия, а проза там другая.
- Было трудно?
- Нет. Было грустно. Не хотелось подыхать, не исполнив своего долга.
- Я тебе советую забыть старые долги. Сделаешь работу и поезжай, куда глаза глядят. Все оплатят.
- Можно купить билет до Парижа, да и весь Париж, но невозможно купить совесть.
- В тебе говорит желание мстить, а никак не разум. На Востоке говорят, если хочешь мстить - копай две могилы.
- Одну себе?- спросил я.
- Да! Одну для себя.
- Поздно рыть себе могилу, я давно уже мертв.
- Прекрати! - заорал Гур,- прекрати! Ты еще молод и полон сил. Не паникуй. Жизнь продолжается.
- В том-то и дело, что она продолжается и в этом моя вина. А месть, Гур, тоже бизнес, только дивиденды особые.
- Ты серьезно собираешься мстить? Кому? Скажи, кто тебе мешает жить и, поверь мне, они не переживут и двух дней где бы не были, хоть в Африке, хоть на Аляске. Кто?
- Нет, дорогой. Это моя проблема. Я не из тех, кто таскает каштаны из огня чужими руками.
- Не стану больше тебя уговаривать. Завтра поговоришь с Лысым, и тебе будет не до твоих фантазий.
- Гур. А где Марта? Что с ней?
- Она в порядке. И что может с ней случится? Почему ты об этом спрашиваешь?
- Так, просто. Наверное, соскучился.
- А по девочке Лене ты не скучаешь?
- Я ей благодарен, но не скучаю. В чужом пиру похмелья нет.
- Зря. Она тебя любит.
- Я тоже ее люблю, но, увы, мы слишком разные люди и не подходим друг другу для совместной жизни.
- Мне пора, сержант. До завтра.
- Спасибо тебе, Гур. Как бы все не обернулось - я тебе благодарен.
- Это мой долг. Наша дружба дороже денег. Мы уже старые продавать друзей.
Я проводил Гура до машины, стоял на вечернем морозе и курил. "Завтра. Завтра. Я все узнаю завтра. Но чтобы я не узнал, я должен вернуться в свой город и сделать то, что мне суждено сделать. Это не моя воля - так сложилась жизнь, так повернула судьба".
Остаток дня и весь вечер до глубокой ночи я слонялся по огромному дому и уже не мог отрешиться от своего прошлого. Оно следовало за мной по пятам. Я видел лица людей и слышал их голоса. Надя сидела у телевизора, но я ее не замечал. Мысли мои унесли меня в юность, восторженную юность и я вновь, как будто это было вчера, переживал радость поступления в мореходку. Тельник я одевал с трепетом, каким одевает сутану в свой первый день священник. В училище меня радовало все: скудная пища и жесткий распорядок, морской устав и строгие преподаватели. Я - курсант! Но счастье было не долгим. Глупая ссора и еще более глупая драка - в итоге курсантские погоны я сменил на солдатские сапоги. И уже в конце службы, когда был готов дембельский альбом и новенький мундир ждал в каптерке, я познакомился с Гуром - Гурбаном Таймазовым. И это была судьба. Невидимая нить связала нас крепче морского каната. Я любил свой взвод и не мог допустить насилия ни над кем из своих подчиненных. Я не спас Гура, а просто поберег от кулаков и блях старослужащих, а он запомнил. Ничего не обещал, а просто запомнил. Забыл я в водовороте гражданской жизни, а закружило меня по-хорошему. Молодец штурманец,я как-то не заметно для себя женился и еще более странно развелся через год. А еще через год я встретил Гура. Так полагал я. На самом деле - я это понял позже - он меня встречал. И просьба его была более чем необычная, и это была судьба. Не за деньги, а ради нашей армейской дружбы, я переправил его в Иран на своем судне. Это было не сложно и, в принципе, я ничем не рисковал. Переправил и забыл. Многое потом случилось в моей жизни, больше плохого, но жизнь продолжалась. Мз молодого штурманца я не превратился в морского волка. Видать это было не угодно Господу Богу. Развал Союза я встретил на далеком Севере, обросший бородой и алиментами.