- Не думаю, что нам стоит так говорить друг с другом.
- А как нам надо говорить?
- Я не знаю.
- Не знаешь! Тогда сделай то, ради чего меня привела к тебе пупкарша в тюрьме.
Она уже не говорила, а кричала голосом полным слез. Я обнял ее и поцеловал в щеку. Она уже не плакала, а рыдала. Ее тело в моих руках обмякло...
А утром я проснулся на огромной кровати с периной мягкой и нежной, на подушках пуховых, пахнувших изысканной чистотой и хранивших еще тепло ее тела. Ставни были закрыты, и только через узкую-узкую щелочку пробивался лучик света. Было тихо и покойно. Дом, казалось, сам уснул давно и еще не проснулся. И если бы не желание курить, я бы не поднялся с этой божественной постели. Лариса хлопотала на кухне, а у окна сидел Солдат и пил чай из огромной фарфоровой кружки.
- Доброе утро!
- Доброе! - ответила мне Лариса, а Солдат лишь кивнул в ответ. - Ты рано проснулся. Поспал бы.
- Нет. Я хочу курить.
- Я еще вчера заметила, что ты много куришь,- сказала Лариса.
- Это уже не изменить,- ответил я, закуривая.
- А ты пытался? - спросила она.
- Если честно, то нет.
- То-то,- она улыбнулась и стала моложе лет на десять-двадцать.
Мы вышли с Солдатом на веранду. Оба молчали. Первым заговорил Солдат.
- У меня вопросов нет.
- У меня тоже, - ответил я. - Два дня отдыха и за работу.
- Я готов хоть сейчас,- предложил Солдат.
- Я сказаля говорю - это закон, если хочешь выжить. Ясно?
- Я тебя понял, шеф. Вопросов нет, и не будет. Отдых - значит отдых.
И два дня, и две ночи пролетели незаметно, как сон - райский сон. Счастье не в том, чтобы быть счастливым. Счастье - это вспоминать, что ты был счастлив и надеяться, что еще будешь!
И настал день третий, а для нас с Солдатом - день первый. Первый день нашей работы. С утра, после молчаливого завтрака, женщины уехали на работу, а я с Павликом, перекурив на веранде, двинули в город. Дел было по горло, а день начинался уж очень хороший. Солнышко грело, женщины поснимали все возможное и радовали глаз своей доступностью.
- Перво-наперво, Солдат, нам нужна машина, а лучше две.
- А бабки? - резонно спросил Паша.
- Этого добра у нас валом,- успокоил я его,- катим на авторынок.
На некогда городской свалке расположился - за два дня не обойдешь - автобазар. И чего только там не было, но лишь к обеду мы оформили белую годовалую "шестерку" и чуть моложе "девятку". Покончив с машинами, мы поехали на "девятке" ко мне на квартиру. Надо было кое-что забрать и еще мне хотелось все-таки разобраться со своими ощущениями после визита Тони. Как ни странно все мои примочки оставались на месте - значит, в квартире все это время никого не было. Я немного успокоился. Мы попили кофе и сжевали по бутерброду. Закурили.
- Об этой хате никто не знает, но что-то мне здесь не нравится.
И я рассказал Солдату всю историю с Антониной.
- Это нервы, шеф,- решил Солдат,- но если желаешь - я все проверю.
- Возможно, но не теперь. Сейчас для нас главное - оружие. Пара стволов, обязательно винтовка с оптикой и, наверное, будет нужна взрычатка.
Глаза Солдата полезли из орбит.
- Ты, Фраер, и вправду собираешься воевать.
- Нет. Я собираюсь убивать. Один раз и навсегда.
- Хорошее желание, но скольких ты решил замочить?
- Узнаешь,- пообещал я Павлу,- но прежде, чем убивать врагов, нужно проститься с друзьями.
- У тебя есть друзья?- удивился Солдат.
- Иногда Паша, лучше не иметь друзей, тогда не будет врагов, но у меня есть друзья.
- Это пахнет цинизмом, шеф. Тебе не кажется?
- Многому в этой жизни я перестал удивляться. Меня предавали люди мне близкие и дорогие по жизни. А приютил меня, дал кусок хлеба совершенно чужой мне человек. Это, Паша, жизнь со всеми абсурдами. А что касается цинизма, так это один из способов говорить правду.
- Я стараюсь тебя понять с первого дня нашего знакомства.
- И что?
- Не получается. Ты непредсказуем. В твоих поступках, а иногда и в словах, отсутствует логика.
- А логичность, Паша, еще не есть отсутствие логики, а всего лишь одна из ее форм.
- Возможно, ты и прав. Верю тебе потому, что ты меня еще не подводил. Хорошо помню твой разговор с солдатами. Ну, помнишь, когда нас в этап везли. Семенов, кажется. Ты ему про стержень говорил... мол есть у каждого человека стержень от рождения, но с каждым поступком не по совести этот стержень уменьшается и, наконец, он исчезнет совсем и тогда нет человека - он ломается. Помнишь? Я тогда в кровище лежал в соседнем отсеке.
- Помню, Паша, я все помню.
- Интересная была тема. Я еще у тебя спросил: "А где твой стержень, Фраер?"
- - Я свой стержень в ломбард заложил,- ответил я Солдату. И он рассмеялся.