- Я не волнуюсь. Я тебе верю.
Приехал Солдат, и мы простились до вечера. Теперь уже отступать было некуда. Колесо закрутилось. Занавес поднят и сцена готова к выходу актеров. Игра!
День был душный и долгий. Пашка приехал, как и условились - за час до начала операции.
- У меня все готово. А как ты?
- Нормально. Покурим и поедем.
- Баба не подведет? Зря ты ее привлек.
- В этой жизни, Паша, ничего не бывает зря кроме факта нашего рождения.
- Опять, Фраер, мудришь. Кончай базар. Поехали убивать банкира.
Паша рассмеялся, а я впервые подумал: "Он любит убивать".
У офиса Федорова, как я и предполагал, все прошло гладко. Юрий Алексеевич, увидев Ольгу, вероятно охренел. Я видел из машины его удивленную рожу, а потом довольная похабная улыбочка растянула его губы. Они сели в машину.
- Все, Фраер. Он готов. Клюнул, сука на мормышку. Да, на такое мясо любой бы клюнул,- Паша включил двигатель, и мы тронулись следом за машиной Федорова.
За городом его "Мерс" прибавил скорость. Мы не отставали. Собственно все уже получилось, и мне было грустно. Убедившись, что Ольга везет его на дачу, мы свернули с шоссе и ближней грунтовой дорогой рванули в сторону поселка, чтобы встретить их на даче.
Сердце мое зашлось, когда мы подъехали к знакомому домику. Я был здесь с Зоей и ее дочерью Софьей. Я был здесь счастлив. После смерти отца Зои дачей никто не занимался. Было видно запустение: сломанный забор, неухоженные деревья. Не было цветов, грядки не вскопаны. Я прошел в домик и стал ждать.
В маленькой комнатенке среди знакомой нехитрой мебели, покрытой пылью, я сидел на старом табурете у двери так, что бы входящий Федоров меня не заметил. Первой вошла Ольга и, пройдя через комнату, села на диван. Через пару минут вошел и сам Федоров.
- Как здесь мило,- сказал он, ставя на стол пакет. - Но почему здесь? Оля, у меня шикарная дача, сауна...
- Я обещаю вам, Юрий Алексеевич, русскую баню.
Федоров резко обернулся. В его глазах застыло удивление, а потом страх, животный страх исказил его сытое рыло.
- Ты..?
- Я, помниться мне, не позволял вам говорить мне "ты", Юрий Алексеевич. А?
- Я не пойму. В чем дело, Оля?
- Ольга Николаевна приготовит нам кофе, а вы, Юрий Алексеевич, присаживайтесь. Разговор будет долгим.
- Нам не о чем разговаривать,- бросил Федоров, а сам ринулся к дивану, так чтобы нас разделял стол, и полез в карман.
- Юра, не дергайся,- предупредил его я. - Одно твое глупое движение и ты труп. Обещаю.
- Это только телефон,- ответил Федоров и сел на диван. Ольга вышла.
- Юрий Алексеевич! Меня вы не интересуете. У вас есть все шансы выйти отсюда живым и здоровым. С вашей головы не то что, волосок, перхоть не осыплется, но давайте не блефовать, а поговорим разумно.
- Я не вижу предмета для нашего разговора. - Он уже опомнился, отошел от страха.
- Вы правы, Юрий Алексеевич, не видите. Потому что он в могиле, а вернее она - Зоя Николаевна Логунова. И ее дочь - Софья. Кто их убил?
- Только не я,- крикнул Федоров. - Только не я.
- Поэтому вы и живете так долго, что не вы, а кто?
- Не знаю. Какой-то алкаш сбил их на своем грузовике.
- Это бред. И если вы будете продолжать в том же духе, то ваши шансы выйти отсюда живым очень-очень малы.
- Это правда. Было следствие.
- Послушайте, господин Федоров! Или мы говорим, или я начинаю из вас делать кучу дерьма. Вас тогда ни один лекарь не соберет, ни в одной клинике не склеят. Пока горит моя сигарета, у вас есть время подумать, а потом...
- Что потом? Не пугайте меня.
- Да, я тебя сучий потрах, не пугаю, дурак. Я тебе хочу сохранить жизнь, а ты, пидор гнойный, сам лезешь в петлю? Мне что, кликнуть братву?
- Не надо.
Федоров сник. В глазах был опять тот же страх, но и было желание жить. Жить сыто: вкусно жрать и сладко спать.
- Вот бумага и ручка. Пишите, как и кто убил Логуновых. Это все, что я хочу знать. Если сбрешешь - закопаю живьем в саду. Усек?
- Усек! Но я мало знаю.
- Пишите все, что знаете, и если мне не понравится ваша правда, я сломаю вам один альчик и так за всякую вашу ложь. Пишите.
Федоров подсел к столу. Взял ручку, а потом спросил.
- А какие ваши гарантии?
- Гарантий, господин Федоров, не дает даже Господь Бог, но я вам их дам. Написанная вами правда - это и есть гарантия вашей жизни.
Он склонился над бумагой, чиркнул несколько слов.
- Все. Это правда.
Я взял лист. - "Логунову З.Н. убили по приказу Фирса".
- Юрий Алексеевич! Я это знаю. Но этого для меня мало.
- Что же еще?
- Кто такой Фирс?
- Вы что? Фирс - это Фирсов Валерий Николаевич. Мэр нашего города.
- Вот и напишите все об этом мэре. Все!
Федоров задумался. Повисла тишина. Гнетущая, липкая. Наконец он решился и стал писать. Я сидел за столом, напротив и курил одну сигарету за другой. "Эта мразь сдаст любого ради своей шкуры. Сука!"