Под утро, когда гасли ночные звезды, мы, обессилив, свалились на палас в гостиной. Перед моими глазами плыли радужные круги, голова звенела, словно церковный колокол, а Ольга же мирно спала прекрасная в своей наготе и по-прежнему безумно желанная. У меня еще хватило сил докурить сигарету, но прежде чем погрузиться в сон, я успел подумать "Мне будет всегда ее не хватать".
"Он был счастлив и сладко спал, пока Феликс стоял на Лубянской площади". Мы сидели с Пашкой в машине у дома майора ФСБ Евсеева Бориса Петровича. "Теперь-то он, вероятно, уже подполковник. Я обещал ему вернуться раньше, чем он станет полковником". Детишки суетились на детской площадке, а смиренные бабули сидели чинно в рядок на скамейке, ведя свои бесконечные разговоры о житье-бытье: пенсиях и ценах. Духота дня уже спала, легкий ветерок шевелил листву чахлых кустов у дома. Два алкаша в беседке распивали очередной пузырь и оттуда изредка доносилась русская брань. Какой русак пьет без мата? Водка видать была паленая и их рожи, небритые, обрюзглые, корчились при каждом глотке. Но вели себя смирно и оттого им никто не мешал. Мы уже допивали вторую бутылке минералки, накурились до чертиков, когда я увидел Евсеева. Он шел со стороны остановки, в приличном костюме, с кейсом в правой руке. "А ствола-то нет" - подумал я. Его пиджак плотно облегал спортивную фигуру. Евсеев вошел в подъезд, я открыл дверцу машины.
- Действуй, как договорились,- бросил я Солдату и пошел следом за Евсеевым. Он стоял у двери лифта, когда я подошел к нему. Дверь открылась. Он вошел. Я следом.
- Вам какой? - спросил Евсеев.
- Я с вами, Борис Петрович.
Евсеев вскинул глаза, и я увидел, уже подзабытый, ментовский ощупывающий, обыскивающий, проникающий в душу, взгляд.
- Ты? - удивленно прошептал Евсеев.
- Я, майор, я! Или уже подполковник?
- Откуда? С того света, что ли?
- На том свете меня не ждали, вернули сюда. Здесь много дел.
Лифт остановился. Мы вышли.
- Приглашай в гости, Борис Петрович.
Он подошел к двери и своим ключом ее открыл.
- Входи.
- После вас, господин офицер.
Мы прошли в обычную квартиру. По-всему было видно, что Евсеев живет один, холостякует.
- Я помню твое обещание вернуться, но как тебе это удалось? Есть официальное сообщение по нашим каналам о твоей смерти.
- Значит, вы меня уже похоронили? Отлично! Буду жить долго.Задумался. Потом спросил.
- А зачем ко мне? Я, кажется, тебе не должен?
- Дело не в долгах, Борис. Дело в действительности, которую я хочу установить.
- Установить действительность - это всегда кошмар.
- Жить в неведении еще большой кошмар.
- Кури! - он бросил на стол пачку сигарет.
- Спасибо, я свои.
- Так что же тебя интересует?
- Я знаю все, кроме одного - телефон Фирса.
Евсеев хмыкнул. Его глаза сузились и растворились в пелене сигаретного дыма.
- Он теперь на самом верху. Его тебе не достать, Фраер.
- Хорошо, что ты помнишь мою фамилию, майор.
- Да, пока еще майор - подтвердил Евсеев. - А зачем телефон?
- Я, наверное, единственный, кто не поздравил Фирса с высокой должностью. Хочу исправить эту ошибку.
- Не шути так,- предупредил Евсеев.
- Как умею, но все же давай вернемся к нашим баранам. Меня интересует телефон, который не стоит у вас на прослушке. И ты его, Боря, знаешь.
- А если не знаю?
- О*кей,- согласился я. - У тебя есть магнитофон?
- Ты решил опять послушать "Крестного отца"?
- Слушать, майор, будешь ты. Где маг?
Евсеев принес магнитофон. Я сунул кассету и нажал кнопку. Комнату заполнил голос Федорова - Логунову Зою Николаевну убили по приказу Фирса - Фирсова Валерия Николаевича.
Евсеев слушал внимательно, сидя неподвижно в кресле и уставившись глазами в одну точку на полу у своих ног. Кассета кончилась. Стало тихо. "Майор созрел, но с дерева падать не хочет. Надо ему помочь".
- Благодари Бога, майор, что на этой кассете нет твоей фамилии.
- Как ты ее добыл? - глухо спросил Евсеев.
- Это не интересно, майор. Телефон!
- Телефон я тебе скажу, но и ты мне ответь. - Он опять закурил, помолчал. - За тобой стоят серьезные люди? Ты не один? Кто с тобой? Здесь воняет политикой. Понимаешь - политикой! - заорал Евсеев.
- Здесь смердит смертью, а политика - это не мой профиль.
- Речь идет о власти. О государстве, черт возьми. Мы тоже не зря хлеб едим.
- Речь идет о смерти, а где смерть там вся причина, а она, смертушка, только следствие.
- И все же - с кем ты? Кто с тобой?
- Телефон.
- Ты оставишь мне эту кассету?
- Да! В обмен на телефон.
Майор уже все решил и, услышав мое согласие, назвал номер телефона, простой, как детская считалочка.
- Боря если ты блефуешь, у тебя будут очень-очень большие неприятности. Одной дыркой в голове ты не отделаешься.