- А мы их не вернем. Мы их поделим. Фирьти фирьти. Полста на полста. Идет?
И я угадал. Гура выдали его глаза. Они чуть-чуть, на миг, расширились. Именно этого он ждал от меня. Но не торопился со мной соглашаться, полагая, что дело уже сделано.
- И это возможно? - медленно спросил Гур.
- Да. Я все продумал. Все равно без меня вам бабок не видать, а так...
- У меня есть время подумать?
- У идущего всегда есть время, его нет у сидящего на месте. Уже утро. У тебя, наверное, есть дела, а я хочу поспать. Когда будешь готов к разговору - приезжай.
- Что ж, - Гур встал и подошел к окну, за которым занимался новый день. - Я подумаю. Хорошо подумаю. А ты отдыхай.
Уже выходя из квартиры, он обернулся ко мне и сказал:
- Это не Москва, Сержант. Я думаю ты меня понял.
Мне стало смешно и грустно.
- Гур! Твоих нукеров я засек еще вчера. Уверен, что в этом городишке ты найдешь беглую мышь, не то что меня. До встречи.
Я закрыл дверь. Тишина и покой. Полумрак от задернутых штор. И мысли, мысли, уносящие меня то в прошлое, то непредсказуемое будущее. То, что Гур повелся, я не сомневался.Для него деньги - это власть, а для меня они давно стали игрой. Опасной, жестокой, но игрой. И в плане моем было больше авантюрного, чем личного, но это было больше от характера моего, нежели от здравого смысла. После смерти Пашки и всех событий в моем городе я чувствовал в себе перемену, как парусник, поймавший своими парусами боковой ветер. Авралить, менять паруса не было желания - пусть уж так, как судьба повелела. Не стоит передергивать всякий раз, иногда лучше сыграть той картой, которая пришла...
А Гур приехал вечером с сумками, корзинами полными хавки и бутылками. Я удивился. Проведя весь день в трезвости и зная его отношение к спиртному - а он относился к спиртному так же внимательно и осторожно, как солдат к заряженному оружию - я был просто поражен.
- Что это?
- Гулять будем. Сейчас привезут девок. Есть русские, есть и наши, совсем молоденькие.
- Мог бы и предупредить. Я полагал, что у нас с тобой сегодня немного другие планы.
- Планы? - удивился Гур. - А все уже решено.
Я посмотрел на его сияющую рожу, блудливые, обкумаренные глаза и спросил.
- Что решено?
- Да все уже решено. Я согласен. Делай как знаешь. Однажды я тебе поверил и спас не только свою жизнь, но жизнь своих братьев и наш бизнес. Поэтому верю и теперь.
Он стал серьезным.
- Я говорил с братьями. И мы решили, что тебе можно верить. Знаю, что это все очень опасно, но я уже много лет живу с пистолетом в кармане. Хочу завязать и уйти в политику. У нас здесь все по-другому. Ни как у вас в России. Я тебе все сказал, а выводы делай сам, Сержант.
"Уже сделал,- подумал я,- и не ошибся".
- Гулять так, гулять. Вези девок и русских, и ваших. На всех майонеза хватит.
Оргия продолжалась три дня. Сменялись напитки и по несколько раз менялась закуска на столе, мелькали лица, как в калейдоскопе. Но ни разу за эти трое суток Гур не заговорил о нашем мероприятии, словно встретились два старых приятеля, а не два человека, задумавшие сныкать двести лимонов баксов. Какое-то время я был настороже, боясь подвоха - все же азиаты, черти хитрые, но потом алкоголь и голые девки, аромат "дури" по всей квартире взяли верх над разумом и осторожностью - гулять так гулять.
Зато похмелье было тяжелым. Мне казалось, что меня пропустили через барабаны гигантской стиральной машины и забыли высушить: болело все внутри и снаружи, голова гудела, как вечевой колокол, язык не ворочался, покоившись где-то в челюсти и превратившись в наждак. Я проклинал все и всех, тихо стонал и слонялся по квартире, придерживая свое тело обеими руками. Гура увезли еще с вечера, а со мной остался один из его людей. Он половой тряпкой валялся во второй спальне на полу, а рядом с ним голая девица, обкумаренная еще минимум, как на пару суток.
А Гур появился трезвый и здоровый, с сияющими глазами и радостной улыбкой.
- Как здоровье, дорогой?
- Если это шутка, Гур, то херовая, уверяю.
Он рассмеялся.
- Собирайся. Поедем на озеро. Там тебе станет лучше. И потом... пора делать дело.
- Здоровье поправить - это дело, а вот про остальное, я тебе скажу, дорогой, спешить надо при ловле блох и на чужой жене. Усек?
Гур опять рассмеялся. Смех так и пер из него. В комнату вошел один из его людей и что-то пробурчал Гуру голосом похожим на скрип гравия.
- Все готов, Сержант! - воскликнул Гур. - Можно ехать. Ты мой гость, твое желание - для меня закон.
Озеро в пустыне - это не просто водоем, это жизнь в самых лучших ее проявлениях. И не беда, что вода как парное молоко, а вокруг расколенный песок, но именно здесь, на берегу озера живое оживает в самых лучших своих формах. Как и предполагал Гур, уже через час я, накупавшись, чувствовал себя превосходно.