- Ты был женат?
- В церковь не ходил.
- Ты не веришь в Бога?
- Я верю только себе. Только жаль, что верю больше в чувства, чем в разум.
- Ты считаешь, что это плохо?
- Я сказал только то, что я сказал. Сама решай.
- Ты мне доверяешь самой принимать решения.
- Только на кухне. И в ванной.
- Почему в ванной?
- Не знаю. Игра слов.
- И часто ты играешь?
- Всю жизнь пытаюсь переиграть судьбу.
- А во что ты сейчас играешь? С моим шефом.
- На этот раз, Мадлен, играют со мной, но я не знаю в какую игру. Честно говорю - не знаю.
- Шеф сказал мне, что... нет, я даже помню его слова - "У этого парня четверть миллиарда долларов на руках". Это правда?
- Твой шеф не американец? Или жил в Америке?
- Почему ты об этом спросил?
- Знакомая терминология.
- Ты был в Америке? Жил там? Работал?
- Можно выучить язык племени тумба-юмба не выходя из квартиры.
- С тобой интересно.
- А с тобой нет.
- Почему?
- Ты не ответила мне ни на один мой вопрос. Полагаешь, что я их задаю, чтобы прогнать сон?
- Я не знаю ответов.
- Я спросил тебя о твоем шефе - жил ли он в Америке или он американец?
- Я не знаю.
- Я спросил тебя - дипломат ли он?
- Если он работает в посольстве, значит дипломат.
- Но и ты работаешь в посольстве, но ты ведь не дипломат.
- А кто я.
- Проститутка. Дорогая блядь.
- Спасибо.
- За что спасибо. Я тебя такой не делал. Я тебя такой встретил. Мне еще предстоит тебя переделывать.
- А если я не хочу переделываться?
- Меня это не волнует, что ты хочешь. Хотеть будешь на кухне, я тебе уже говорил, и в ванной.
- Ты диктатор.
- Нет, я дурак.
- И дурак тоже, а почему дурак? Мне интересно.
- Потому что я в тебя влюбился, как дурак.
- А ты влюбись, как умный.
- Умные в моем возрасте уже имеют внуков.
- А у тебя есть дети.
- Не было времени для счастья сделать детей.
- Найди это время для меня. Я хочу иметь дочь.
- Почему дочь?
- У меня была сестра. Она умерла малышкой. Я хочу, чтобы моя дочь прожила и ее жизнь.
- Каждый живет только свою жизнь.
- Я знаю. Но пусть это будет, как мечта. Так найдешь время?
- А я хочу сына.
- Пусть будет сын и дочь. Я согласна.
- А ты сможешь родить двоих.
- Если захочу, то смогу.
- Когда захочешь - скажешь.
- Я уже говорю.
- Слышу. Пошел за сигаретами.
Я встал, но она меня схватила за руку.
- Ты куда?
- За сигаретами.
- Олух. Какой же ты олух. Тогда принеси мне вина, болван!
- Даю сотню баксов вперед, что этим словам ты научилась здесь в Москве. Под кого же он тебя подкладывал? Не под столяра же или слесаря?
Я вышел из спальни, стараясь не рассмеяться при ней, а она мне в след:
- Идиот. Русская дубина.
Кричала что-то еще, но я уже не слышал. Набулькал себе водки и выпил, ей налил белого вина, взял сигареты.
Когда я вернулся, она уже лежала под одеялом, а ее одежда рядом на кресле. Трусы демонстративно лежали сверху.
- Картина неизвестного художника конца двадцатого века "Ждущий дипломат". Нет "Нагая под одеялом". А теперь давай поговорим серьезно, милая Хелен-Мадлен. Но сначала выпей свое вино.
- Я согласна. Давай вино.
Она выпила и села на кровать, забыв при этом прикрыть свою роскошную грудь.
- Мадам, уберите это - я ткнул пальцем в левый сосок.
- Не могу. Я с этим родилась, разве что прикрыть. - Она натянула одеяло по самую голову.
- Значит так. Хелен-Мадлен. Вы только что выпили сильнейший яд. Бесцветный. Без запаха и не оставляющий в организме никаких следов. Смерть наступает через пять-шесть минут, если я вам не дам выпить противоядие. Вот оно - в этом фужере. Я член глубоко законспированной организации "Три медведя". Мы уже достаточно долгое время следим за вашим шефом и за вами. Нас интересуют явки, пороли, шифры, коды и все, что вы вообще знаете о работе вашего филиала здесь, в России. Колись, милая, время пошло.
- Что такое колись ? - невозмутимо спросила Мадлен.
- Рассказывай, сука, правду.
- Я, Мадлен-Хелен. Орган тайного союза оптимисток-оралисток. Работаю в России уже два года.
- Нет, Мадлен. С тобой нельзя говорить по-хорошему. Значит ты умрешь, а противоядие я выпью сам. Опля!
Я выпил водку и грохнул фужер об пол.
- Твоя смерть будет мучительна, оптимистка-оралистка.
Мадлен вдруг закатила глаза, схватилась за грудь, при этом скинув с себя одеяло на пол, и упала на подушки.
- Я умираю. Я умираю. Как ты безжалостен ко мне, медведь. Сделай же что-нибудь. Сделай же что-нибудь.
- А что ты хочешь, презренная?
- Кунилинг!
Мне ничего не оставалось делать, как спасать бедную Мадлен. Я спасал ее долго. И ей было так больно, что она корчилась на подушке, орала, как резанная свинья, дергала меня за волосы, пытаясь даже оторвать мне уши, но я все стойко перенес и операцию по спасению моей милой Мадлен довел до конца. Она последний раз дернулась, ослабла, руки ее упали вдоль тела...