Перила балкона я перелетел, не ведая где земля. Высоко ли? Морозец щипнул лицо, и я врезался в сугроб, успев заметить рядом с собой пару окурков и использованный презерватив. Теперь меня гнал страх. Страх услышать выстрел и не успеть почувствовать, что же такое есть свобода. Метры двора я пробежал зайцем, уходящим от гончих, а за углом дома был проспект, широкий, весь в пятнах автомобилей и лицах. Их было много этих лиц, равнодушных и чужих. Я побежал туда, где было больше людских глаз, где было больше тел. Мои глаза искали нору, искали спасение, а я продолжал бежать, пока страх не сменился желанием жить, и ко мне вернулась моя мысль...
"Бежать - не убежать! Нужна нора. Место, где меня искать не будут. Не догадаются. Где?"
Вывеску "Женская поликлиника" мои глаза выхватили из всей палитры проспектк: реклам и шикарных витрин. За метр до двери поликлиники я остановился, успокоил дыхание и только тогда вошел внутрь. Теплом пахнуло в лицо и вонью женской косметики. Я прошел через холл к лестнице мимо лифта и, шагая через две ступеньки, поднялся на этаж. Он был пуст. Я пошел выше и только на третьем этаже у дверей кабинетов тут и там сидели бабы. В углу, под цветком, стояло два кресла, и одно было свободным. На другом сидело что-то непонятное с бабьим лицом, но возраста неопределенного. Я всегда полагал, что такие учреждения посещают молодые и красивые в силу изношенности аппарата, а моя соседка, видимо, зашла погреться. Между креслами стоял столик, а на нем брошюрки - читайте, учитесь, как избежать гонореи.
Женщины заходили в кабинеты, подолгу там находились, потом выходили и их сменяли очередные. Я продолжал сидеть и от скуки предполагал их мысли о себе: "Неужто онанист?" Так прошло часа два. Желающих поправить свое "богатство" поубавилось, а вскоре появилась баба в белом халате со шваброй и ведром. "Эта пристанет с расспросами" - решил я и поднялся с кресла. "А, ведь, здесь должен быть и второй выход. Надо поискать".
В лабиринте коридоров и под недоумевающие взгляды персонала я все же нашел запасный выход и, прежде оглядевшись, вышел во двор, заваленный какими-то ящиками, заставленный мусорными баками и две искореженные "Скорые помощи" стояли в углу этого двора. Вдоль стены дома, а потом от бака к баку, я пробрался к калитке и вышел на улицу. Неочищенные от снега, вся в сугробах она была пуста. Ни души. Мне захотелось курить. Мое существо почувствовало свободу, она пришла в сознание, а потом колючим морозом под мою куртку. Ни денег,ни документов у меня не было, а самое главное - я не знал, где нахожусь, в каком районе Москвы? Проехал "Жигуленок", урча древним мотором, весь в снегу. "Бедняга ночевал на улице" - подумал я и тут же представил себя на его месте. Но даже перспектива ночевки в подъезде или в люке меня не омрачила. Какой-никакой опыт бомжа у меня был, и это вселяло уверенность. Для бродяг нет границ и нет национальностей - все они огрызки общества, но и этих бродяг нужно было еще найти.
Я шел по улице, унося свое тело и душу подальше от логова Лысого, а в голове еле-еле ворошкалась одна - единственная мысль. "Куда?"
Куда идти, куда бежать? Страха уже не было, а лишь суетливость и неуверенность. На углу у овощного ларька я заметил двух хануриков-алкашей. Они ёжились на морозце - один курил, а второй, жадно на него смотрел. Я подошел к ним.
- Здорово, мужики!
Тот, что с сигаретой, злобно на меня посмотрел, но промолчал, а его товарищ, радостно воскликнул.
- Здорово! Курить есть?
Я протянул ему пачку "Мальборо
- Кури, браток.
- Ого, козырные - обрадовался алкаш и грязными пальцами вытащил из пачки две сигареты. Одну сунул тут же в рот, ощерив гнилые зубы, а вторую заложил за ухо. - Запас.
По одежонке и испитым харям было видно, что мужики никудышные, пропойцы конченные. От них воняло плесенью подвалов и вчерашней выпивкой, а в глазах нечеловеческое желание опохмелиться.
- Деньжата есть? - спросил тот, что курил мою сигарету. Он был более разговорчив, не так измят, как его товарищ и в душе, вероятно, что-то еще оставалось человеческое.
- Денег нет,- ответил я,- но есть желание, а это главное.
- Таких здесь до хера бродит,- буркнул первый алкаш, и бросил высмоленную сигарету себе под ноги.
- Давно гуляете? - спросил я.
- А тебе че? Мент что-ли?
- Сам такой был и не один год. Правда, не в Москве, на юге.
- А теперь что? - спросил второй и передал окурок "Мальборо" первому. Тот в две затяжки ее прикончил.