Сердитая Василиса пошла за занавеску, а я остался один, ухмыляясь, как идиот — то, что я описал своей жене, было именно так, как я описал. Все всегда бывает гораздо приземленнее и проще, чем мы себе представляем. Все красивые описания любви есть не что иное, как обычные процессы размножения. Впрочем — не все ли равно? Это ничего не меняет.
Занятый своими мыслями, я не увидел, как Сергей встал и включил здоровенный виртуальный экран, занявший половину самолета. Изображение было качественным — приему спутникового сигнала не мешали ни дома, ни горы, ни провода. Картинка шла великолепная.
Сергей долго щелкал каналами, пока не нашел канал центрального телевидения. Как раз передавали новости, и, прибавив звук, мы расслабленно стали наблюдать за очередными скандалами в Думе, за выступлениями оппозиции, требующей допустить их к кормушке, изгнав тех, кто сейчас из нее жрал. Все было скучно и тускло, все как всегда.
Я давно уже не смотрел телевизор именно по этой причине — какого черта там смотреть? Годами одно и то же, одно и то же. Кроме криминальных новостей, конечно, но это уже чисто профессиональный интерес. Все-таки моя работа заключалась именно в том, чтобы разбираться с событиями, описанными в криминальных новостях.
Послушав минут десять, я плюнул и отключился — неинтересно. Ну на кой черт мне знать, что в какой-то там корпорации произвели обыски и изъяли документацию? Ну поворовали, и хватит. Пусть этими делами обэповцы занимаются, меня от финансовых документов тошнит. Вот если убьют кого-то или похитят — это мое дело. А тут…
— Ты чего дрыхнешь-то? Ты слышал, что творится? — голос Сергея вырвал меня из сладостных грез. В них я летал в вышине и при этом творил с Василисой нечто непотребное…
— А чего творится? — недовольно спросил я и чихнул, как бы в подтверждение своего презрения к теленовостям.
— Ты слышал про обыски в корпорации?
— Ну, слышал. И чего?
— Тьфу, черт! Это корпорация отца Василисы! Его собственность! И она банкрот!
— Как банкрот? — глупо спросил я. — Что, совсем банкрот?
— Совсем. Деньги выведены неизвестно куда, раздроблены по мелким фирмам-однодневкам, следы потеряны. Похищены миллионы тонн нефти и газа. Куда все подевалось — никто не знает. Счета семьи Гриньковых арестованы, на собственность наложен арест. Братца Василисы разыскивают, чтобы предъявить обвинение в мошенничестве. Как тебе это?
— Пока никак, — растерянно сообщил я, — совсем никак. Не понимаю. Это что получается — их семейка теперь нищая? И что это меняет? Мне кажется, ничего.
— Да, ты прав. Но не совсем. Немного меняет. Теперь всем будет слегка не до вас.
— А мне кажется, будет еще хуже. Все решат, что деньги похитили мы с Василисой. Что хитрый маг не только сумел окрутить несчастную дочь олигарха, но и каким-то образом выманить деньги.
— И это возможно. Ваше коварство не имеет границ! Но дело вообще-то пованивает. Если исчез твой родственничек, что это означает? Или он все это затеял, или его грохнули.
— Гадать бесполезно. Когда прилетим, тогда и узнаем. Василисе пока не говори, ладно? А то разволнуется…
— Я все слышала, — из-за занавески показалась безмятежная и спокойная Василиса, — почему ты считаешь, что я буду биться в истерике, узнав, что моя семья разорилась? Да мне плевать. Ты у меня есть, деньги мы заработаем, считай, уже заработали, а что там с отцовскими деньгами — мне абсолютно все равно. Не все равно только одно — все-таки хочется узнать, кто за этим стоит. Слишком уж красиво все обстряпано, согласны?
— Еще бы не согласны, — усмехнулся Сергей, — вообще-то удивительно, что ты до сих пор жива. Скажи спасибо своему ангелу-хранителю!
— Спасибо, Вася! — с придыханием сказала Василиса, и мы покатились со смеху.
Летели недолго — всего около двух часов. Еще какое-то время ждали разрешения на посадку, и наконец самолет стукнул колесами о землю. Я облегченно вздохнул — все-таки техника… конечно, мы надели летательную одежду, если что — вспорхнули и полетели, но все-таки…
С пилотом расплатились на выходе — он молча принял деньги и, не пересчитывая, положил их в поясную сумочку. Потом кивнул головой, видимо, это означало, что наши обязательства выполнены и мы можем валить куда глаза глядят.
А глядели они у нас на машину, стоящую возле самолета. Она была неприметной, темной, с тонированными стеклами и, скорее всего, двойного управления. Возле нее стояли четверо людей в неприметных костюмах, с неприметными лицами, и когда я бросил в них заклинание, совершенно спокойно это восприняли, не поведя даже бровью.