Сколько это длилось - я не знал, мне одновременно казалось, что и мгновение, и целую вечность. Но когда закончилось, я, казалось, был готов своротить горы.
Младший стоял передо мной, опустив инструмент и виновато улыбаясь. Не сдерживая порыва, я на секунду обнял его и прошептал:
– Спасибо, Вик.
В это время в себя пришли и остальные. Серёжка с улыбкой потрепал Младшего по плечу, а Сол полушёпотом сказал:
– Ну, что я говорил… Это действительно надо слышать.
– Похоже, Вик, - сказал я мальчишке, - ты действительно нашёл себя, свою дорогу.
– Вот ещё, - по-мальчишески фыркнул Младший, протягивая инструмент Солу, - и кроме этого ещё есть столько интересного.
– Оставь себе, - сказал Сол, - после такого я вряд ли смогу играть на ней.
– Ещё как сможешь. Это ведь твой приз.
– Разве я не могу сделать тебе подарок.
– Не можешь, потому что я этого не желаю и просто не могу принять. - Мальчишка почти умоляюще посмотрел на меня, - Вик, можем мы прямо сейчас улететь на "Иглу", я очень тебя прошу, пожалуйста.
Отказать я ему не мог. Я понял, что внутри у него накопилось столько, что без того, чтобы излить душу, ему не обойтись. А говорить об этом в присутствии Сола он не сможет. Даже в Серёжкином присутствии. Серёжка об этом догадался и сказал, что останется на ночь у Сола и Ос.
Уже когда мы вышли из дома, я спросил:
– На дисколёте полетим, или пешком пойдём?
– А разве пешком можно. Далеко ведь.
– "Игла" сейчас в Гэзде. Конечно не совсем рядом, но за пару часов дойдём.
– Тогда, конечно, лучше пешком.
– Как пожелаешь. Вперёд и с песней.
– Песни не надо, - усмехнулся он.
Когда мы уже покинули посёлок, я спросил:
– Не хочешь говорить при Соле?
– Ага, он ничего не понимает.
– Он представляется мне вполне разумным человеком.
– Да я не о том.
– А о чём?
– Он меня не понимает, и не хочет понять.
– Поясни.
– Ну… не знаю, как пояснить… Он считает, что если человек умеет играть музыку, он просто обязан это делать.
– А ты так не считаешь?
– Конечно, нет… Вик, можно об этом потом поговорить, на "Игле", ну, Вик.
– Ладно, как хочешь. На "Игле", так на "Игле".
Большую часть пути мы прошли по городу. Сначала молча, потом разговорились. Младший вытянул из меня рассказ о том Гэзде, каким он был во времена последней латянской войны. Я рассказал всю правду, ничуть не преуменьшая всех тех ужасов, что творились в этом городе.
Мы рассматривали город, обсуждали увиденное, сравнивали с теми земными городами, которых никогда не видели собственными глазами, но которые помнили.
"Игла" стояла в непосредственной близости от города. Это было расчищенное место. Скорее всего, оно было подготовлено для какого-то ещё не начавшегося строительства. Поверхность под кораблём была прочной и каменистой. Диски опор углубились в неё незначительно.
Латяне настаивали на том, чтобы площадка со звездолётом была оцеплена. Но тогда я убедил их этого не делать. Корабль сам по себе практически неприступен. Пусть люди посмотрят на него вблизи, прикоснутся собственными руками к инопланетной машине. Все, кто этого хочет. Сейчас же это воздвигло перед нами преграду в виде многотысячной толпы.
– Похоже на то, что влипли, - улыбнулся я, - надо было на дисколёте сюда добираться.
– Мы бы тогда город не посмотрели и не поговорили. Просочимся, нас и не узнают, в сумерках-то.
Прожектора на корабле не были включены. Светились только габаритные огни, но зато с максимальной яркостью. Нам и в самом деле удалось затеряться в толпе и протиснуться к лифтовой опоре. Конечно, когда мы открыли лифт, нас узнали, но для них было уже поздно.
– Почему так людно?
– Хотят посмотреть на звездолёт, прикоснуться, потрогать. Наверно для них это интересно. Разве тебе было не интересно в первый раз потрогать собственными руками звездолёт?
– Конечно, интересно… Но тут ведь взрослые люди.
– А какая в сущности разница, - улыбнулся я. - Куда пойдём для разговора? В кают-компанию?
– Лучше в рубку. Кают-компания расслабляет, а рубка настраивает на серьёзный лад.
Я улыбнулся столь серьёзному тону Младшего:
– Пойдём.
Рэй объявился тогда, когда мы уже были в рубке. Он появился в продолжении рубки в совершенно несерьёзном виде, словно мальчишка, только что вернувшийся с прогулки на речку:
– Ага, появились раньше назначенного. Собираетесь серьёзно поговорить?
– Ты даже не интересуешься, о чём?
– А я и так знаю, премного наслышан. Информация распространяется со скоростью света.
– И что ты об этом думаешь?
– Я бы сначала хотел услышать обо всём из первоисточника. Можете приступать.
Рэй усмехнулся и в одно мгновение сменил облик, представ перед нами в виде аккуратно одетого в форму космолётчика, совершенно серьёзного и во многом не похожего на того себя, что был перед нами ещё долю секунды назад.
– Мне бы так, - с улыбкой прошептал Младший.
– Так не получится, - улыбнулся Рэй, - ты не против моего присутствия при вашем разговоре?
Мальчишка отрицательно замотал головой, а я сказал:
– Куда от тебя деться, всё равно услышишь и узнаешь. Но я бы тебя и специально позвал.
Я сел в кресло, Младший тоже, промешкав не более секунды. Он молчал, собираясь с мыслями, а мы его не торопили. Наконец он глубоко вздохнул и начал.
– Можете мне не верить, но я и сам не знаю, что со мной случилось. Я слушал музыку… Это было так здорово, и я словно бы сам стал музыкой… это совершенно не то, что слушать записанную музыку… сам зал, люди, играющие её. Потом музыка закончилась, и мне показалось это неправильным, нет, не просто неправильным, а пустым. И я почувствовал себя обязанным заполнить эту пустоту. Я взял у Сола ксою, даже не задумываясь, что в первый раз держу её в руках, что совершенно не умею играть… я и сейчас не умею. Но… наверно душа просила музыки, и она зазвучала, не смотря ни на что… Потом меня просили повторить, а я просто-напросто не мог, потому что не хотел больше музыки.