После этого Серёжка переключился на служебную трансляцию:
– Членам экипажа доложить о готовности.
– Капитан Стрельцов, нахожусь в резерве.
– Первый пилот Веньись, нахожусь в резерве.
– Инженер Веньись, все системы функционируют нормально, к взлёту готов.
– Рэй, ты как?
– В полном порядке, функционирую, готов принять управление в любой момент.
– Пока не нужно, но будь готов.
– Всегда готов.
Как только наступило назначенное время, Серёжка очень аккуратно поднял корабль, без задержек и зависаний, плавно набирая скорость, вывел его на орбиту. Совершив четверть витка по раскручивавшейся спирали, нацелил вектор скорости на голубую звёздочку Латы и врубил маршевые двигатели звездолёта.
Двигатели работали с шумом и вибрацией. Я так и не удосужился восстановить профиль дюзы, пострадавшей от столкновения в межзвёздном пространстве, не рассчитывал я, что нам так скоро придётся пользоваться основным двигателем корабля. Но в принципе шум и вибрации на этом уровне были допустимы. И всё же, дюзу придётся восстанавливать, а, учитывая взрывоопасность тетралита при деактивации, возможно и делать всю дюзу заново.
Скорость возрастала стремительно. Онни на экране начала уплывать назад, на глазах уменьшаясь в размерах. Но она всё ещё была видна как диск, когда звездолёт набрал скорость, и Серёжка отключил маршевые двигатели:
– Рэй, каковы отклонения от расчётного курса?
– Незначительны. Молодец, справился отлично, поздравляю, второй пилот.
Серёжка глянул на меня, я кивнул ему:
– Командуй дальше.
Он включил трансляцию:
– Наш корабль вышел на трассу Онни-Лата. Прибытие к пункту назначения через девятнадцать часов, четырнадцать частей. Разрешаю отстегнуться, но не рекомендую выходить из отведённых вам помещений без особой необходимости.
Отключив трансляцию, он спросил у меня:
– Всё правильно?
– Вообще-то следовало бы вначале потребовать докладов экипажа. Отношу это лишь на счёт твоего волнения и практически полного отсутствия экипажа.
Серёжка тут же связался с инженерной рубкой:
– Ол, там у тебя всё в порядке?
– Будь не в порядке, то я бы первым завопил. Всё функционирует в допустимых пределах. Но была зарегистрирована крошечная, почти на пределе погрешности измерения, аномалия в работе энергоустановки на максимальной нагрузке. Рэй считает, её незначительной, а я считаю, что следует подумать. Не разрешите ли Огу присоединиться ко мне?
Ог посмотрел на меня, а я кивнул:
– Разрешаю. Результаты ваших раздумий сообщите мне.
Ог тут же, словно тень, выскользнул из рубки и устремился туда, где пахло чем-то непонятным, но зарегистрированным и, следовательно, поддающимся анализу. Когда он вышел, я сказал Серёжке:
– А тебе было бы неплохо навестить пассажиров и навести порядок.
– Слушаюсь, командир. Я и сам именно этим собирался заняться. Младшего с собой можно взять?
– Разумеется, мне он здесь не очень-то нужен.
Они только кивнули, и почти так же быстро, как и Ог, выскользнули из рубки. И то, насколько это было сделано поспешно, говорило о том, что порядок и в самом деле требовалось наводить безотлагательно. Я же остался в рубке. В рубке постоянно должен кто-то находиться, на случай возникновения непредвиденных обстоятельств. Будучи на корабле один, я этим правилом пренебрегал, но сейчас у меня есть экипаж, и правило действует в полную силу.
Только вот делать дежурному сейчас было практически нечего. Полёт-то инерционный, а Рэй на контроле. Тем не менее, я произвёл внеплановый тест-контроль всех систем звездолёта, убедился, что и действительно всё в порядке, и только после этого расслабился.
Посмотрел на сидящего в крайнем кресле мальчишку-оннца. Ойс с неподдельным интересом глядел на всё то, что делал я. Сидел неподвижно и тихо, даже руки засунул под перекрещивающиеся на груди широкие ленты пристежных ремней.
– Мог бы и отстегнуться. Команда уже была дана.
– Я хотел, но не получается… Мне вообще-то и так удобно.
Тем не менее, я поднялся и помог мальчишке освободиться от ремней.
– А так удобнее?
– Ага… Мне можно с вами поговорить?
– Сколько угодно. Активный участок мы прошли, и я свободен.
– Спасибо, - сказав это, мальчишка ненадолго замолчал, а потом спросил. - Повелитель, что вы со мной сделаете?
– Как что? - удивился я. - Доставлю на Лату, как и обещал.
– А потом, на Лате?
– Ничего, будешь жить. О тебе позаботятся, это они умеют… А ты сам чего бы хотел?
Мальчишка задумался, на этот раз дольше, но всё же ответил:
– Я хотел бы, чтобы меня взяли в семью. В самом деле хочу, что вы так на меня смотрите.
– Нормально смотрю, - улыбнулся я. - Но помнится мне, что ты на Онни просто боялся, что твоя семья найдётся.
Мальчишка вздохнул:
– Это не то, совсем не то. На Онни никаких семей не было, нет, и ещё долго не будет. Вы это и сами знаете.
– Знаю, - кивнул я. И я понимал, чего хочет этот оннский мальчишка - хотя бы небольшого кусочка нормального детства, того, о котором он узнал от латянских друзей, и которое вряд ли было бы у него, останься он на Онни.
– Потом я, может быть, вернусь на Онни, но потом.
– Понятно, малыш. Постараюсь тебя устроить. Обещаю.
Мальчишка вздохнул с облегчением и улыбнулся. Обещание Повелителя он расценивал как уже свершившееся событие.
– Спасибо. Можно мне ещё с вами поговорить?
– Я же говорил, что сколько угодно.
Мальчишка принялся расспрашивать меня об "Игле", о межзвёздных полётах, о людях Земли, о самой Земле. И я отвечал ему. Так, чтобы он мог понять, но в целом довольно подробно и обстоятельно. Я видел, что интерес в его глазах от этого только разгорается, а улыбка на лице появляется всё чаще и чаще. Та самая мечтательная улыбка, что была у него тогда, когда я с ним познакомился. Мальчишка неплохо владел земным языком, это я понял после того, как случайно сказал целую фразу на нём, а Ойс следующий вопрос задал на земном. Очевидно, земной и был одним из тех двух языков, которые Рэй "подарил" ребятам. Вообще-то я не ожидал от него такого, но в принципе сейчас, задним числом, одобрил.