Сидящие за столом последовали его примеру.
– Лучше бы он в истории и остался, – наклонился под шумок к соседу главный ответственный за оборону.
– Благодарствую за хвалебные речи, на которые ответствую. Быть к вам не чаял, случилось волею Божиею. Посему не буду долго забавитца, надеюсь в скорости приступить к делам. Того для учится намерен, покуда далеко отойти в делах сподобились. Именоваться буду – Великий Государь. Все дела ваши мне ответны будут, коли я знать о них изволшу. Посему трудитесь на совесть, и будет вам от меня радость. А коих в пренебрежении делам замечу, али, не дай Бог, воровстве, то пеняйте на себя! Своими законами судить вас буду. Мне ваши порядки – не указ! Допрежь ответствую – спуску никому не дам!
Ропот и несогласие отразилось на лицах.
– Что мы его слушаем, он вообще уже умер! – отбросил ручку Задиристый. – Чего он здесь распоряжается? – выкрикнул он, все больше распаляясь, но никто его не поддержал.
Петр оглядел всех пристально и продолжил:
– Избавиться от меня не в вашей власти, покуда смерть моя токмо с Божьей воли. Коли небесные силы вернули меня, то я ныне перед ними ответственен! Поперву я у вас учится стану, а опосля – вы у меня. Упорство мое известно, и, буде возможно, настигну вас в скорости. Тогда уж не обессудьте.
Петр удалился, а зал Верховного совета загудел, как будто резко включили звук. Ответственность за свои дела пробрала всех до костей.
Почтенные мужи вдруг вспомнили чувство, какое испытывали в детстве, когда, набедокурив, страшились, что это откроется, и они будут наказаны. Кого-то запирали в комнате и ставили в угол, кого-то лишали сладкого, а кто- то заранее почесывал седалище, опасаясь порки. Обычно после наказания они довольно долго вели себя хорошо и отлично учились.
Глава 6. Овальный кабинет Белого Дома
– Мистер Президент, – материализовался в Овальном кабинете глава секретной службы.
– Почему без доклада? – оторвал голову от бумаг Президент Америки. – Что там, в конце концов, происходит! – негодовал он на секретариат.
– Мистер Президент, простите, срочные новости, – глава секретной службы н ервно сглотнул, – в России ожил Петр Великий.
– Слышал уже. Бред! Как такое может быть?! На собственную же утку клюнули? – насмешливо проговорил Президент, зная как хорошо поставлена дезинформация в спецслужбах.
Глава секретной службы выпрямился, как бы добавляя восклицательный знак к своим словам: – Медицинские светила дали заключение, что это именно он – Петр. Более того, констатировали, что он здоров и полон сил!
Президент принял эту новость с достоинством, присущим главе мощной державы: – Этого нам еще не хватало! Как бы этот оживший покойник нам всех планов не нарушил! – он встал из-за стола и подошел к портрету Джорджа Вашингтона. – Они ведь жили в одно время, или я ошибаюсь? – и вопросительно повернулся к главе cекретной службы, ожидая, что тот обязан знать не только обо всех живущих, но и обо всех покинувших этот мир.
– Джордж Вашингтон родился через семь лет после того, как царь Петр умер. – Глава секретной службы подготовился к встрече. – Лучше бы он… – «ожил», хотел сказать старый служака, но вовремя остановился.
– Президент уловил его мысли: «А действительно, если бы ты ожил вместо русского царя, то кто бы тогда был Президентом!? – подумал он и взглянул на портрет. На мгновение показалось, что Джордж Вашингтон нахмурил брови. – Пожалуй, сместил бы меня из Белого дома…», – мелькнула мысль.
– Не хотел бы я оказаться на месте русского Президента, – рассуждал он вслух. – Может, это к лучшему? Надо воспользоваться ситуацией.
– Есть! – вытянулся глава cекретной службы.
Взгляд Президента упал на компьютер. – Он ведь отстал… так ведь? Пока Петр догонит до второго тысячелетия… Время пока есть.
Виктор Александрович в это время тоже разглядывал портреты Петра Великого на компьютере. Один из них, зрелого Петра, висел у него в комнате отдыха, что была за кабинетом в Кремле. Раньше ему нравился тот, где он был молод, в металлических латах. Таким он предстал перед англичанами в возрасте 26 лет. Молодой, уверенный в себе, знающий, что он хочет. Мантия с двуглавым орлом, рука на поясе, на заднем плане парусники то ли в окне, то ли на картине. Художник Готфрид Кнеллер увидел его таким.
Сейчас Петр совсем не был похож на тот портрет очень честолюбивого, но слегка наивного юноши. Художники хотели скрыть, что у него плоское и круглое лицо и никогда не изображали его смотрящим прямо перед собой. Вот почему он не похож на свои портреты. Зато он именно такой, каким был на посмертной маске! Виктор Александрович даже через экран компьютера чувствовал исходящую от маски силу!