– Плавучая ендова, лохань со жратвой, а не корабль. Жалею, друже, судьбу твою – толстые зады видеть заместо стран иных! При мне б тебя другое ожидало!
От размышлений монарха отвлек звук клаксона. Неугомонный Иван Данилович выскочил из машины и поравнялся с Петром.
– А вон через реку Летний ваш дворец виден за деревьями и Летний сад там, что вы разводили.
Петр обошел его и прибавил ходу. Иван Данилович остановился в растерянности.
– Да отстань ты от него! – высунулся из окна водитель. – Одному ему надо побыть! Садись. Тебя звать-то как?
– Иван Данилович. А вас?
– А меня Толик. Чего ты за ним бегаешь? Пусть себе идет!
– Как идет? Вы соображаете? Он вмиг в какую-нибудь историю влипнет! Современности ж не знает!
– Слушай, кончай уже! Кино, что ли, снимаете?
Иван Данилович поперхнулся от возмущения.
– Вы что, не поняли? Настоящий он, не артист никакой! Он – Петр Великий, тот самый.
– Похож, не спорю. Я еще подумал: ну загримировали мужика! И на ходулях, думаю, как на своих двоих двигает!
– На ходулях! Вы посмотрите, как он быстр! Пока мы с вами говорим, он уже вон где! А где он, кстати? – взволнованно завертел головой Иван Данилович.
– В церковь он вошел, вон в ту, круглую. Да сиди ты. В молитве третий лишний!
Петр, действительно направился в Троицкую церковь, что стояла на месте прежней, деревянной. Вспомнил он морозный день и свадьбу патриарха Всешутейного собора Никиты Зотова – учителя его с малых лет. Вздумал старик в восемьдесят лет жениться. Уже само это известие показалось Петру настолько нелепым и смешным, что захотелось и отпраздновать особо. Благо, и невеста была не молодка. Шестидесяти лет будущую жену подобрал себе Никита. По случаю такого события набелила она лицо, накрасила ярко щеки и сидела в санях с престарелым женихом прямая и гордая, как будто и не ведала, что в упряжку князя-кесаря заместо лошадей впряжены медведи.
А самих «молодых» тянул олень, вытаскивая тонкие ноги из снега. Нева к тому времени замерзла, и вся свадебная процессия направлялась самой короткой дорогой – по льду.
Ехали от его, царского, Зимнего дворца на ту сторону к деревянной Троицкой церкви. И дипломаты, и сенаторы, и высшие военные чины, и иноземные гости – для каждого у Петра был и костюм задуман, и роль отведена. Вроде и свадьба настоящая, а глядя на каждого, со смеху покатишься. Народ толпился на берегу, смотрели во все глаза. Показывали пальцами, хохотали, держась за бока. Хлопали шапки оземь – спорили, у кого из сановников какой костюм. Петербург – город немноголюдный, важных персон знали в лицо. Мужики держались поближе к выкаченным на берег бочкам с брагой, к кострам, где жарилось угощение, выставленное по такому случаю женихом. Молодые девы горели красными на морозе щеками, но не уходили, хоть холод пробрал до костей.
Свадьбы всегда вызывали повышенный интерес, как и любое событие небогатого в то время на зрелища города. Поэтому Петр каждое торжество старался устроить почуднее, готовясь к празднованиям с такой же тщательностью, как и к сражениям. По прибытии на ту сторону вся процессия во главе с царем, облеченным в костюм пирата, спешилась и торжественно прошествовала в церковь. Смешки и шуточки остались за деревянными стенами. Здесь все было взаправду. И даже полупьяный жених изо всех сил старался не икать и не шататься, пока проводили обряд венчания. Шутки шутками, но к Таинству веры в Бога Петр всегда относился серьезно.
Вот и сейчас, сам от себя того не ожидая, зашел в церковь. Не только наедине со своими мыслями ему нужно было побыть, но и наедине с Богом.
Вошел и тряхнул головой, привычным жестом скидывая парик. Усмехнулся, что возвращалась память движений, при входе в дом Божий он всегда избавлялся от головного убора.
Церковь была новая, современная. Народу мало. Слева сидела женщина в платочке. Перед ней были разложены свечи. Петр привычно, как хозяин, взял самую большую свечу и направился к иконе Святой Троицы.
– Будьте добры, заплатите, – обратилась к нему женщина.
Петр уставился на нее сердито, что прервали его разговор с Всевышним.
– Без денег уже и к Богу не обратиться?! – спросил он.
– Ну почему, молитесь себе, но свечки у нас платные.
Петр перекрестился, постоял, помолился и, положив свечу обратно, вышел из церкви.
– Благословение Господне не купишь! – сказал он служительнице напоследок.
Выйдя из церкви, направился самодержец прямо к мосту на Заячий остров. Пройдя небольшой сквер, дошел до светофора и, не зная, что это такое, зашагал вперед, невзирая на загоревшийся красный свет.