— Вы дадите им возможность защищаться? — спросил сэр Эку.
— Да, конечно.
— А если они откажутся?
— Что с того?
Сэр Эку на мгновение задумался.
— Да, действительно.
Разумеется, что, если трибунал объявит обвинительный вердикт, это еще не будет означать, что члены Тайного совета смиренно отдадутся в руки своих тюремщиков. Здесь Стэн стремился добиться морального перевеса. Корректно проведенное решение суда пробьет так много дыр во власти Тайного совета, что все союзники от них отвернутся. Что им мог предложить совет, кроме АМ-2? Да и это добыть ему оказалось не под силу.
— А кто будет выбирать членов суда? — спросил затем сэр Эку.
Махони ответил, что только манаби обладают достаточным авторитетом. То же самое касается и механики встреч с потенциальными членами суда. Сэр Эку должен попытаться тайно облететь одну систему за другой и при этом не оставить никаких следов. Ему предоставляется полная свобода действий, не только из соображений справедливости и секретности, но еще и по чисто практическим причинам. Кто еще, в отсутствие вечного императора, обладает опытом в делах подобного рода?
У сэра Эку были свои соображения по поводу вечного императора, но он не стал делиться ими с Махони. Как бы он был удивлен, если б узнал, что и Махони думает о том же.
Когда манаби был склонен согласиться, Махони мысленно прошелся по второй части плана Стэна. Он не стал объяснять, почему на встрече отсутствует Стэн. И хранил молчание не из-за недоверия, а руководствуясь старинным непререкаемым правилом корпуса «Меркурий»: «Знать только необходимое». Кроме того, Махони не был уверен, что сэр Эку согласится с ними, знай он о миссии Стэна. Если Стэн и на сей раз проиграет, шансов не будет никаких, а независимый трибунал станет пустым звуком.
— И последний вопрос, — промолвил сэр Эку. — Какова юридическая основа этого трибунала? Что делать, если мы не сможем найти подходящие законы?
— Ничего, — сказал Махони. — Стэн знал, что вы спросите об этом. И попросил передать вам, что и понятия не имеет, что тогда делать. В нашей команде нет имперских ученых-юристов.
— В самом деле нет, — согласился сэр Эку. — Мои трудности сейчас в том, что я не могу представить себе обстоятельств, в которых император позволил бы такому случиться. Он никому бы не разрешил править таким образом. И трудность в том, что совет правит именем императора. С теми же самыми законами.
— Ну, не знаю, — сказал Махони. — Наша империя так стара, что нечто подобное наверняка хотя бы раз уже происходило.
— Думаю, вы правы, — кивнул сэр Эку. — Тогда все, что нам нужно… Очень хорошо. Так и сделаем.
Маршал флота Ян Махони почувствовал огромное облегчение, словно большой груз упал с души.
Они с манаби обдумали еще кое-какие детали, и настало время расходиться. На прощание сэр Эку произнес фразу, которая озадачила и сперва встревожила Махони:
— Да… Вот еще что. У меня есть просьба для вашего молодого адмирала.
— Какая?
— Передайте ему, что мне бы хотелось встретиться с ним еще раз. Независимо от результатов его миссии. И я надеюсь, что есть все-таки место, где все могут летать.
— Он поймет? — удивленно спросил Махони.
— О да… Он поймет.
Глава 17
Человек, который называл себя Рашидом, всматривался в объявление: «Нужен опытный повар. Работы много, плата низкая, работа тяжелая, еды навалом».
Рашид слабо улыбнулся. По крайней мере, написано честно.
Вывеска над ветхим зданием сияла разными цветами, и каждый из них до боли бросался в глаза: «ЧАЙНАЯ-СТОЛОВАЯ „Последний выхлоп“. Владелец — ДИНГИСВАЙО ПЭТТИПОНГ».
Троица крепко поддавших космоплавателей вывалилась из двери соседнего бара и побрела, шатаясь, по разбитому пластиковому тротуару. Рашид вежливо улыбнулся и уступил дорогу. Один из троих виновато взглянул на него, но прошел мимо.
Его улыбка стала шире, когда донесся знакомый вой драйва Юкавы с корабля, поднимавшегося над полем прямо за изгородью. Водитель продуктовых саней был прав — космопорт полон кораблей, которые долгое время не взлетали и, похоже, никогда уже не взлетят. Но транзитные корабли все же проходили.