Скалу охватывает непонятная усталость. Словно что-то придавило его, заставляя глядеть снизу вверх. Он садится.
Следователь неслышным шагом осторожно обходит стол и тоже садится.
— Ну, как? — тихо повторяет он без всякого выражения.
— Не знаю. Ничего не знаю, — так же тихо отвечает Скала, — помогите мне разобраться…
Следователь глубоко вздыхает, задумчиво мнет в пальцах сигарету, потом откладывает ее и берет другую.
— Могу ли я спрашивать откровенно? Это тоже мой метод. Открыто. Без хитростей и ловушек.
«Зачем хитрить, к чему ловушки?» — думает Скала, не сводя глаз с лица собеседника.
— Вы разошлись с женой? — слышит он тихий, ровный голос и вздрагивает.
— Я обязан отвечать на этот вопрос?
— Так будет лучше! И хорошо, если вы объясните, почему…
Тишина. «Почему… почему… — повторяет про себя Скала, — почему я должен быть откровенен с ним, должен сказать ему о том, о чем я не говорил даже родной матери и в чем я и сам еще не вполне разобрался…»
— Не забудьте, — невозмутимо продолжает следователь, — что вы уже один раз расходились со своей женой. Больше того! Вы развелись через суд и расстались…
Удивленный, Скала поднимает голову.
— Почему вы мне об этом напоминаете?
— То, что удалось один раз, можно попытаться сделать и во второй… — произносят тонкие губы.
«Как я спокоен, непонятно, почему я так спокоен, — думает Скала. — Мне следовало бы рассердиться, запротестовать, следовало бы…»
— Это неправда, — он с трудом подбирает нужные слова. — Моя жена меня… от себя… словом, это она, а не я…
— Говорите же…
— Говорить нечего, — мрачно отвечает Скала. — Вы же видите, какое у меня лицо. Можете вы понять душу молодой женщины, к которой муж вернулся с войны вот таким?
Человек за столом задумался.
— Попробуем начать с другого конца, — говорит он наконец. — К генералу Новотному вас направил секретарь крайкома?
— Да.
— Вы просили его об этом?
— Нет.
— А ваша жена?
— Собственно говоря… То есть… это не совсем так.
Человек за столом становится внимательнее. Печальные глаза снова настораживаются. Переход так внезапен и так заметен, что это видит даже растерявшийся Скала.
— Не думайте, что я хочу вывернуться! — возмущенно восклицает он. — Мне больно слышать, что вот с этим, — распахнув китель, Скала показал покрытую шрамами от ожогов грудь, — и с этим, — он бьет кулаком по пестрой колодке орденов, — меня спрашивают, каким образом я попал на почетную должность канцелярской крысы в генеральской приемной!
Наступает тишина, а затем происходит такое, от чего у Скалы захватывает дух.
Настороженность в глазах человека за столом потухает, высокая сухая фигура выпрямляется, и следователь тянется к Скале через письменный стол.
— Ты прав, товарищ, — он крепко сжимает плечи Скалы, — извини.
Затем он садится и, сняв телефонную трубку, набирает номер.
— У меня все готово, — докладывает он.
Скала старается не смотреть на ручку, но не может, он видит, как следователь крупным энергичным почерком выводит в углу: «Показания полностью совпадают с материалом расследования». И закорючка. Скала с облегчением поднимается. С сердца его точно камень свалился.
Он хочет проститься со следователем, но дверь открывается. В нее сначала просовывает голову, а потом проскальзывает малорослый молодой человек.
«Дохлятина», — почему-то приходит в голову Скале. Он пристально разглядывает человечка. Впечатление пренеприятное. Голова вошедшего напоминает грушу: широкое темя, покрытое редкими волосами, острый подбородок. Лопухами оттопыриваются прозрачные уши, лицо нездоровое, зеленовато-бледное, неприятные красные глаза слегка навыкате, во рту виднеется золотая коронка на переднем зубе. В общем неприятное, почти отталкивающее лицо.
Скала отворачивается и идет к вешалке, чтобы взять шинель.
— Я сейчас освобожусь, товарищ Кшанда, — говорит человек за столом. — Товарищ майор как раз уходит.
Вошедший, сперва злорадно улыбнувшийся при виде Скалы, удивлен, он смотрит на человека за столом недоверчиво и вопросительно.
— Уходит? — разочарованно, как показалось Скале, тянет он.
Скалу затрясло. Может быть, он излишне подозрителен, может быть, у него действительно расшатаны нервы, но он не в силах справиться с собой.
— Вам это не по вкусу? — тихим голосом, со сдержанной яростью обращается он к пришедшему.
Человечек вздрагивает и застывает в странно напряженной позе. Он похож на змею, готовую ужалить. Зеленые глаза и золотой зуб зловеще сверкнули.