Когда Митя с Натальей на руках вышел во двор и под ошалевшими взглядами засидевшихся допоздна соседей прошествовал к своей машине, она уже не плакала, а весело хохотала. Он внес ее в джип, бережно усадил на переднее сиденье и быстро помчался по ночной улице...
И Наталья Белова в эту безумную ночь, поддавшись уговорам дочери и зову собственного сердца, приняла, наконец, предложение Мити стать его женой.
Через несколько дней она, все-таки, отправилась в свою командировку, но перед этим подала с Дмитрием Сергеевичем заявление в ЗАГС и обещала ему вернуться буквально через три дня. Маша за это время звонила уже несколько раз, и к великой ее радости никакого "наезда" со стороны матери не последовало. Правда, о поданном заявлении Наталья умолчала, но призналась, что это именно Дмитрий Сергеевич уговорил ее проявить лояльность по отношению к дочери, и она решила на этот раз последовать его совету.
— А моему совету ты еще не последовала? — ехидно спросила Маша.
— Знаешь, дорогая, у меня тоже есть своя голова на плечах, и далеко не самая худшая, — в тон ей ответила мать.
— Поздравляю, — засмеялась Маша.
— Кстати, могла бы и заехать.
— Понимаешь, мама, у меня совершенно нет свободного времени. Я позирую Роману для его новой картины, и еще готовлюсь в институт.
— В какой же, если не секрет? — спросила Наталья.
— Пока секрет. Когда поступлю, узнаешь. Пока. — и она повесила трубку, очень довольная тем, что сумела почти безболезненно утвердить свое положение подруги великого художника, а именно таковым Маша считала Ромку.
Прошел еще месяц, и совершенно неожиданно Маша поступила в театральное училище на актерско-режиссерское отделение, чем окончательно удивила не только родителей, но и всех окружающих. Одной из причин ее столь непредсказуемого поступка было то, что Ромка работал теперь в театре художником — декоратором, где быстро завоевал всеобщее признание и симпатию. Маша, проводя вместе с ним в театре почти все время, так увлеклась этим новым, неведомым ей прежде миром творчества, что просто уже не мыслила себе жизни без него. Внезапно раскрывшийся в ней талант оказался так убедителен, что она легко прошла все три тура и, как ни странно, не срезалась даже на общеобразовательных экзаменах. Видимо, все-таки, нудные занятия с репетиторами не пропали даром.
Анна до сих пор жила с Леонидом Беловым в чужой однокомнатной квартире, ездила с ним на старых потрепанных "жигулях" и полностью соглашалась с принципом, что с милым рай и в шалаше. Белов еще три месяца назад оформил развод со своей бывшей женой и был теперь совершенно свободен. Он почти все время проводил вместе с Анной, боясь расстаться с ней даже на час. Они были так счастливы вместе, что, казалось, ничто уже не сможет им помешать.
Леонид писал статью за статьей, их печатали в журналах, даже изредка переводили и издавали за рубежом. Зарабатывал он теперь совсем неплохо и даже стал подумывать, что надо начать откладывать на новую машину, а потом и на собственную квартиру. Правда, до этого, конечно, было еще далеко, но кто запрещает человеку немного помечтать... Недавно он начал работать над книгой, которую хотел потом предложить издательство. Но эту книгу он писал для души, потому что в ней он исследовал психологию творчества, а материалом для нее служили произведения Анны, беседы с ней, ее биография, ее сложная судьба...
Анна, собрав все свои сохранившиеся картины и написав много новых, готовилась к своей первой персональной выставке. Правда, выставка эта должна была проходить не в Центральном Доме Художника, а в скромном районном выставочном зале, но разве это имело значение? Главное, Леонид к этой выставке собирался закончить первый вариант своей книги...
Зловещая тень Германа Реброва, после самоубийства которого прошло чуть больше полугода, казалось, давно улетучилась из их памяти. И вдруг внезапно на ничего не подозревающую Анну обрушилось в виде наследства огромное состояние ее бывшего мужа...
На самом деле это не было такой уж неожиданностью, но Митя, все еще продолжавший частным образом заниматься наследственными делами покойного однокурсника, до последнего момента ни в чем не был уверен н потому никому ничего не рассказывал.
Как выяснилось из документов, которые самым тщательнейшим образом проверялись нотариусами и юристами, Герман владел не только загородным коттеджем, но еще двумя московскими квартирами. Ему также принадлежала небольшая вилла на Кипре, квартира в Брюсселе, пять дорогих автомобилей, и еще — несколько счетов в зарубежных банках. Правда, когда были подсчитаны все его долги и выплачены все налоги, денег в общей сложности осталось не больше миллиона долларов.