Оставалось теперь только свести концы с концами и подать рапорт начальству о закрытии дела, копаться в котором дальше у следователя не было абсолютно никакого желания. Собравшись с мыслями, он начал уже составлять этот рапорт, но в этот момент в его кабинете появился вдруг Дмитрий Сергеевич с огромным портфелем, туго набитым всевозможными материалами на господина Реброва.
— Ну, и чего вы от меня хотите? — устало спросил следователь Митю, испытывая невыносимую лень от одной мысли о необходимости изучения всего этого обширного досье.
— Я счел своим долгом передать это в прокуратуру, — смиренно произнес Дмитрий Сергеевич.
— Ну уж нет! — воскликнул следователь, отстраняя рукой бумаги и видеокассеты, вываленные сыщиком на его стол. — Вы эту кашу заварили, вы ее и расхлебывайте! А у нас и без того работы хватает!
— Но я, к сожалению, не могу сам расхлебать эту кашу, находясь под следствием, — дружелюбно улыбнулся Митя.
— Забирайте все это и катитесь отсюда! — вдруг закричал следователь. — Занимайтесь своим делом, и нам не мешайте!
— Это приказ? — вежливо спросил Митя.
— Да! — подтвердил следователь, подталкивая Митю к двери.
Оставшись в кабинете один, он стал торопливо писать официальное заключение. Когда работа была закончена, следователь доложил начальству приблизительно следующее...
Сопоставив и проанализировав все факты, взяв показания у свидетелей, он пришел к выводу, что господин Ребров пытался инсценировать убийство с целью дискредитации разоблачившего его частного сыщика. На самом деле факт самоубийства совершенно очевиден.
В результате прокуратура приняла заключение следователя и закрыла дело. Основанием для этого послужила смерть господина Реброва, а также всех его бывших сообщников. Следователь облегченно вздохнул и задумался не без сожаления о вселенской несправедливости, в силу которой толковые, юридически грамотные люди покидают государственные властные структуры и создают частные детективные агентства...
Казалось, все закончилось благополучно, уголовное дело закрыто. С Мити сняли все обвинения, Анне не пришлось ходить на допросы к следователю ни в качестве пострадавшей, ни как свидетельнице, судьба и друзья уберегли ее от судебных разбирательств. Ее бывший муж был похоронен под именем Германа Реброва, никто так и не узнал его настоящего имени...
Портфель, в котором хранилось досье на господина Реброва, стоял на одной из полок в офисе детективного агентства и постепенно стал покрываться пылью. С того момента, когда Митя привез его из прокуратуры, никто больше не прикасался к нему.
— Что ты собираешься делать дальше? — озабоченно спросил Белов, глядя на запыленный портфель. — Будешь копаться в подробностях, искать покровителей и сообщников?
— Не знаю, — задумчиво ответил Митя. — Еще недавно я был уверен, что не успокоюсь, пока не распутаю эту криминальную историю до конца. Когда я решил передать все материалы в прокуратуру, я сделал это, видит Бог, не только ради спасения собственной шкуры! В душе я надеялся, что они ухватятся за эти документы и, обладая большими полномочиями, чем я, сумеют довести дело до конца. Я готов был сотрудничать с ними в любом качестве, просто ради идеи. Но следователь вернул все это мне, даже не заглянув в досье!
— Решать, конечно, тебе, — сказал Белов, — но если ты продолжишь свое независимое частное расследование, тебе неизбежно придется привлекать к нему Анну! Она и так столько всего пережила и натерпелась!
— Мне тоже не хотелось бы больше ее тревожить, — признался Митя. — Но вот что мне кажется странным... Почему даже после показа по телевидению сюжета о самоубийстве Германа Реброва никто из его родственников или знакомых не откликнулся, не приехал на его похороны?
— Может быть, никто его не узнал? — предположил Белов.
— Трудно сказать... Мне кажется, человек, проживший много лет под именем Германа Реброва, внешне не настолько сильно изменился, чтобы его невозможно было узнать... Вроде бы, он не сделал никакой пластической операции... Во всяком случае, я его узнал сразу.