Роберт зажмурил глаза, чтобы не видеть звездного великолепия неба, сделал глубокий вдох, потом еще. Он поднялся на ноги, но желания возвращаться в пещеру и встречаться с членами совета у него не было. Совершенно очевидно, чего они хотят, и еще более очевидно, что предпримут. Нужно взять себя в руки, снова надеть маску, стать тем человеком, которого они привыкли видеть. Роберту ужасно не хотелось этого делать, но дальнейшее пребывание здесь, на холодном ночном воздухе, ничему не поможет.
Он повернулся ко входу в туннель, но помедлил. Может быть, сейчас самое время попытаться... Сейчас никто его не прервет, никто не увидит...
Роберт ясно и точно настроил свой разум, сосредоточился. Чувствуя, как новая энергия наполняет его тело, он послал в ночь единственное безмолвное слово:
"Дженни!"
Ничего. Она слишком далеко. Ему не удастся... Но он должен! Должен удостовериться, что все испробовано.
Роберт снова сосредоточился и затаил дыхание. Теперь его мысль была узким лучом, который преодолевал лигу за лигой расстояние, разделяющее их. Он снова беззвучно выкрикнул ее имя. Опять ничего... потом внезапно...
"Роберт? О боги, где ты? Я думала, ты собираешься в Анклав!"
"В настоящий момент я стою на Голете. У меня выдался спокойный момент, и я решил попробовать. Такое расстояние нелегко преодолеть, но все же можно. Я просто хотел тебе сообщить, что мы благополучно добрались. Сейчас я должен идти разговаривать с советом, но они в основном уже знают о том, что случилось с Финлеем".
"Как твои раны?"
"Все зажило. У тебя не было неприятностей? Поверил отец твоему рассказу?"
"Да. Он рассердился на меня за то, что я с тобой отправилась, но такого я и ожидала. Однако должна тебя предупредить: сюда явился гильдиец и стал задавать вопросы. В Килфедир для расследования прислали Осберта..."
"Что?"
"И они ищут паренька, которого видели около тюрьмы".
"Проклятие!"
"Они не знают, что это была я, но, Роберт, тебе нужно быть очень осторожным! Как только закончится расследование в деревне, они отправятся в Данлорн допрашивать тебя. Ты должен поспешить домой. Если они узнают, что ты еще не вернулся, быть беде".
"Я отправлюсь утром".
"Я написала твоей матери и Мике, но, надеюсь, ты им обоим, когда вернешься, скажешь правду".
"Мике я все расскажу как есть, но матушке смогу только сообщить, что Шинлей жив. Слишком опасно ей знать больше. Послушай..."
"Что?"
"Боюсь, что я долго с тобой не увижусь. Может быть, никогда".
Ответом было молчание.
"Дженни!"
"Да. Но почему?"
"Этого я тебе не могу объяснить. Мне очень жаль".
Снова молчание.
"Дженни! Что случилось?"
"Ничего. Делай то, что должен, и не беспокойся обо мне. Я выживу - мне это всегда удавалось. Береги себя, Роберт".
На этом разговор кончился.
Но если их с Дженн не связывают Узы, почему он внезапно ощутил такую пустоту?
Капля воска побежала по свече, потом застыла на оловянном подсвечнике, присоединившись к другим, покрывшим узорчатый металл, свидетельницам долгих часов обсуждения. Финлей как зачарованный смотрел на свечу, отмечая легчайшие колебания пламени от дуновений воздуха. Он смутно слышал рокот голосов вокруг, но после двух часов ожидания Роберта внимание его рассеивалось.
В зале совета было теперь мало народа: многие отправились спать. Остались только Айн, Уилф, Генри, Арли Болдуин, Патрик и Аселин - они готовы были ждать столько, сколько потребуется. Финлей терпеливо отвечал на их вопросы, даже те, ответ на которые был ему известен лишь приблизительно. Да, Роберт скоро придет; он обсудит случившееся с советом и потом вернется в Данлорн. Это было счастье, в котором самому Финлею было теперь отказано.
Финлей боролся с чувством отчаяния и безнадежности, грозившим поглотить его. Если бы только Роберт не упал со скалы... если бы стражник не увидел его перстня... если бы, в конце концов, он никогда не находил того проклятого пергамента за переплетом книги...
Его аярн... Аярна он тоже лишился. Что ж, всегда можно сделать новый, хотя сейчас для этого Финлею не хватало сил. Однако перстень, его фамильный перстень! Его он лишился навсегда. Невосполнимая потеря. К тому же теперь он, должно быть, в руках Гильдии. Это единственное реальное свидетельство, которое они имеют против него.
Можно было вспоминать о все новых и новых потерях, но что толку? Он ведь всегда знал об опасности, сопряженной с колдовством, всегда представлял себе, что случится, если его разоблачат. Однако Финлей почему-то всегда был уверен, что, если про кого и узнают, это окажется Роберт, а не он сам. Странно, как жизнь опровергает все предположения...
Пламя свечи вдруг затрепетало: дверь позади Финлея распахнулась. Он обернулся и увидел стоящего у входа Роберта; рукава его белой рубашки развевались на сквозняке. Сидящие во главе стола Айн и Уилф поднялись при его неожиданном появлении, но Роберт остановил их движением руки.
- Мне очень жаль, что пришлось заставить вас ждать. У меня было дело, которым я должен был заняться немедленно.
Финлей выпрямился и стал смотреть, как Роберт усаживается за стол, поближе к огню очага. Роберт выглядел бодрее, чем раньше, но Финлей слишком хорошо знал брата, чтобы на этом основании надеяться: все теперь будет в порядке. Роберт слишком хорошо умел скрывать свои истинные чувства.
- Как твои раны? - спросил Генри, пересаживаясь поближе к Роберту.
- Заживают. Как дела, Уилф? Ты еще не жалеешь, что вставал в Круг?
- А ты не жалеешь, что этого не сделал? - последовал саркастический ответ.
Роберт рассмеялся и положил руки на стол.
- Что? Запереться здесь и лишиться всех развлечений? Никогда! Ну так расскажите мне, к каким выводам вы пришли.
- Почему ты вечно устраиваешь из всего балаган? Твой брат оказался на краю гибели и теперь вынужден провести всю жизнь здесь - фактически пленником, и есть вероятие, что проктор Гильдии наделен колдовской силой. К тому же впервые за столетие один из нас оказался разоблачен - не считая подтверждения того факта, что при дворе короля есть малахи. Мы должны принять решение о том, что теперь делать, - решение, которое может подвергнуть опасности само существование Анклава. Мне не кажется, что во всем этом есть хоть что-нибудь забавное.