Данлорн пожал плечами:
— Что плохого было бы в том, что я решил вернуться из-за твоего отца? Разве мне не разрешается хоть чем-то отблагодарить тебя за преданность? Ты себя недооцениваешь, дружок. О, спору нет, есть много причин для моего решения вернуться. Многое в стране переменилось, и я могу еще пожалеть о своем возвращении. Кто знает?
Мика кивнул и тяжело вздохнул:
— И вы думаете, милорд, что Долзи Керр мог быть прав, когда сказал, что все изменилось к худшему? Может быть, король не пожелает оставить вас в покое.
— Я думаю, — ровным голосом ответил Данлорн, — что Долзи и остальные здорово преувеличивают интерес ко мне Селара.
— Но когда-то вы были близкими друзьями.
— Да, но с тех пор прошло много времени. К тому же я отсутствовал, обо мне ничего не было слышно больше трех лет. Мои деяния, цель, которую я преследовал, мое влияние — все это давно забыто. У короля, Гильдии и остальных хватает других дел, чтобы еще беспокоиться из-за меня.
Мика искоса взглянул на своего господина.
— И просто чтобы в этом удостовериться, вы решаете вернуться перед самым приходом зимы, так что минует не меньше четырех месяцев, прежде чем из-за непроходимых дорог они смогут хотя бы приблизиться к Данлорну.
— Именно так. — Роберт широко улыбнулся и кивнул.
— А как насчет остальных? — вырвалось у Мики.
— Ты имеешь в виду Анклав? — переспросил Данлорн. — Думаю, они рады, что избавились от меня. По крайней мере я на это надеюсь. — Он еще раз оглядел горизонт и сказал: — Пора в путь. Дальше мы поедем лесом. Если я правильно помню, на север отсюда находятся развалины, в которых мы могли бы устроиться на ночь. Если боги будут милостивы к нам, я, может быть, сумею их найти.
День для Финлея определенно начался неудачно. Впрочем, если вспомнить события всей прошедшей недели, то обнаружилась бы определенная закономерность. Однако времени на размышления не было: до сумерек оставалось не больше часа, а после двухдневных блужданий Финлей оказался вынужден признать, что безнадежно заблудился.
Лес вокруг него был полон птичьих голосов, звучавших по-осеннему умиротворенно, но никаких примет, которые говорили бы, куда следует двигаться, Финлей обнаружить не мог. Для его усталых и обеспокоенных глаз любое дерево, рощица, поляна в этой проклятой безбрежности выглядели абсолютно одинаково. Финлей надеялся, что едет в южном направлении, но даже сейчас, когда листопад сделал кроны деревьев не такими непроницаемыми, увидеть солнце удавалось редко, и он очень опасался, что не выдерживает нужного направления и движется по кругу.
Финлей выехал на пологий склон, ведущий к прогалине с протекающим по ней ручьем. Для привала место казалось вполне подходящим. Он повернул коня, но тот споткнулся, с трудом удержался на ногах и захромал.
— Ну, это просто замечательно! — рявкнул Финлей, спешиваясь. Он осторожно вывел коня на поляну и нагнулся, чтобы осмотреть его ногу. Серый мерин дернулся, когда хозяин коснулся левого переднего копыта, однако повреждение было не таким уж серьезным. Финлей выпрямился и посмотрел в глаза коню. — Если бы я не так хорошо тебя знал, то решил бы, что ты сделал это нарочно!
Финлей нашел на берегу ручья влажную глину и мох и обмазал ногу мерина от копыта до колена. Такой компресс уменьшит отек, и, если повезет, к утру снова можно будет двигаться дальше. Но… двигаться куда?
Путник обвел взглядом поляну и оглянулся на склон, по которому спустился. Даже отсюда солнца было почти не видно, а скоро оно совсем скроется за горизонтом. Ночью будет холодно. Нужно поскорее развести костер… однако Финлей не стал собирать хворост, а сел на пень и задумался.
Когда он накануне утром расстался с Арли и Мартой, они ехали почти прямо на восток в сторону Солмосса. Значит, если Финлей оттуда повернул на юг и двигался прямо, сейчас он наверняка где-то поблизости от южной границы Шан Мосса. Конечно, нет никакой уверенности, что он ехал по прямой линии, а значит, теперь он может на самом деле быть где угодно — и исключительно по собственной вине. Арли предостерегал его насчет возможности заблудиться в лесу, но Финлей был так уверен в своих ощущениях, касание было таким отчетливым… Конечно, Арли и Марте он ничего не сказал. Никак не годилось позволить им разволноваться, когда все могло кончиться ничем. Расставаясь со спутниками, спешащими на Собрание, Финлей просто сказал им, что должен закончить одно дело и присоединится к ним позднее. В охватившем его нетерпении он даже не заметил, в каком месте въехал в лес, и сначала не очень следил, куда ведет тропа в этом лабиринте холмов и долин.
Потом касание исчезло — и как Финлей ни старался, вернуть его не удалось. Так что теперь оставался вопрос: не вообразил ли он его себе? Или все-таки, вопреки всякой логике и здравому смыслу, его брат на самом деле вернулся? И теперь скачет по этому проклятому лесу, возвращаясь домой? Но, может быть, он все еще скитается по южному континенту, решив никогда не возвращаться в Люсару…
Финлей посмотрел на своего коня, понуро стоящего на берегу ручья.
— Почему бы тебе не поработать искателем, а? Если я опишу его тебе, сможешь ли ты обнаружить брата?
Разговаривать с лошадью, конечно, без толку, но что, если он все-таки был прав? Что, если предположить хоть на минуту: Роберт вернулся, сейчас едет по Шан Моссу и в настоящий момент находится так близко, что Финлей способен его найти? Поможет ли все это ему убедить брата? Нет никакой уверенности, что Роберт вообще станет с ним разговаривать.
Финлей вздохнул, рассеянно вертя в руках веточку. Маркус умер, и с этим ничего не поделаешь. Маркус умер, и Анклаву нужен новый предводитель. Теперь они все собираются и готовятся к тому, чтобы встать в Круг. Арли и Марта с каждым часом все ближе к цели; Финлей должен был тоже ехать в Анклав, а не гоняться за собственным хвостом в этом холодном неприветливом лесу, пытаясь найти брата, которого скорее всего здесь нет.