Даже через три года все то же самое…
— Где лошади? — Допив отвар, Роберт повернулся к Шинлею.
— Тут рядом есть сарай. Я их вытер и задал корм, но как следует растереть не успел.
— Что ж, — вздохнул Роберт. — Помоги своему бедному старому брату подняться, Финлей. Работа по крайней мере меня согреет.
В сарае оказалось теплее, чем в хижине, — от шести лошадей шло влажное тепло. Роберт занялся ближайшим конем, Финлей — следующим. Сначала мышцы Роберта протестовали против каждого взмаха щетки, но, по мере того как он работал, боль смягчалась и наконец совсем ушла. Роберт чистил уже третьего коня, когда Финлей заговорил:
— Поразительно, как тебе удалось сделать такое с мостом. Я, конечно, знал, что ты самый сильный из нас, но никогда раньше не видел, чтобы тебе подобное удавалось. Я уж думал, Мика погиб.
— Я тоже так думал. — Роберт не прервал своих размеренных движений. — Я был бы рад приписать себе такую заслугу, но только это сделал не я.
— Но… — Финлей в полной растерянности выпрямился и взглянул на брата.
Роберт не смог удержаться:
— Разве это был не ты?
— Роберт, я не трогал мост, честно… Что только ты говоришь! Поднырнув под шеей лошади, Роберт начал чистить ее другой бок. Равномерные движения помогали привести мысли в порядок — хоть эти мысли и были невеселыми.
— Я говорю, что это сделала Дженн. У нее есть сила — и прежде чем ты начнешь спорить, подумай хорошенько. Ни ты, ни Марта не смогли бы удержать мост, и даже будь Арли в сознании, он не справился бы тоже. Насчет Мики мы знаем — он не одарен колдовскими способностями, так что остается только Дженн.
Лицо Финлея побледнело, когда смысл сказанного дошел до него.
— Готов держать пари — она и не представляет, что сделала.
— Конечно.
Братья некоторое время молчали, потом настроение Финлея переменилось — теперь он был полон энтузиазма.
— На нее необходимо наложить Печать, Роберт! Ты же знаешь, что может случиться! — Финлей рвался скорее вернуться в хижину, но Роберт остановил его.
— Нет.
— Проклятие, Роберт! — Финлей ударил кулаком в хлипкую дощатую стену, так что лошади вздрогнули. — На нее необходимо наложить Печать! Не притворяйся, будто считаешь, что без этого можно обойтись. Она сильна — очень сильна. Сильна настолько, что смогла двигать мост! Разве ты смог бы сделать такое?
— Не знаю. Может быть. Только я этого не делал.
— В любом случае я должен наложить на нее Печать.
— Нет.
Финлей замер и пристально взглянул на Роберта:
— Ты серьезно? Ты в самом деле хочешь, чтобы она осталась беззащитной? А что, если она повстречается с малахи? Без Печати она сможет лишь попытаться выставить щит. Как бы сильна она ни была, без обучения она никогда не сумеет скрыться даже от самого слабого малахи! Клянусь дыханием Минеи, ведь Анклав отсюда всего в дне пути! Такая опасность…
— Ради всего святого, братец, успокойся, — вздохнул Роберт. — Иногда я удивляюсь, как тебе удалось стать хотя бы адептом. Тебе не удается держать в узде свои эмоции, не говоря уж о колдовской силе! Я не говорил, что на Дженн не будет наложена Печать, — но это сделаешь не ты, а я. Сомневаюсь, что где-нибудь поблизости есть малахи. Они еще больше, чем невежественные крестьяне, верят россказням о чудовищах и прочих ужасах, окружающих Голет, так что тебе лучше остыть. Конечно, я не собираюсь отпустить Дженн на все четыре стороны, ничем ее не защитив. Как и всем нам, ей нужна Печать, чтобы узнавать, не приближается ли к ней малахи.
— И если Печать на нее наложишь ты, — подхватил Финлей, — она станет твоей подопечной, а поскольку ты не принес клятву верности Анклаву, ты не будешь обязан представить ее остальным. Она окажется только под твоей защитой. Она не встретит таких же, как она сама, не присоединится к нам. И хоть Мике нужна медицинская помощь, которую ему оказали бы в Анклаве, ты не желаешь присутствовать на Собрании, к каким бы последствиям это ни привело. Я правильно тебя понял?
— Если угодно, — устало кивнул Роберт. — С другой стороны, не забывай: Дженн не очень симпатизирует тебе, и за это обстоятельство ты должен благодарить только себя самого. А раз ты ей не нравишься, едва ли она станет тебе доверять, правда?
Шинлей упрямо выпятил подбородок, но не стал больше возражать.
— Когда ты собираешься это сделать? Роберт пожал плечами.
— Ты уже пробовал обнаружить гильдийцев? Они приближаются?
— В последний раз я смотрел колдовским зрением как раз перед твоим пробуждением. Тогда не было никаких признаков их присутствия.
— Понятно. — Роберт выглянул из сарая и бросил взгляд на темное небо. — Дождь прекратился. До рассвета еще около часа. Пожалуй, я сделаю это сейчас.
Марта подняла глаза, когда они вернулись в хижину, взглянула на Арли и подошла к Роберту.
— Спасибо тебе, Роберт. Если бы ты нам не помог, Арли был бы уже мертв.
— Что произошло? — Роберт увлек женщину к огню и подкинул в костер еще одно полено. — Как они вас обнаружили?
— Мы дожидались Шинлея. Он сказал, что догонит нас в Солмоссе. Мы и не подозревали, что он отправился искать тебя. В деревне дети болели лихорадкой: один уже умер, а троим было очень плохо. Ты же знаешь, каков Арли: его не остановить, если есть что-то, чем он может помочь людям. Так что он сделал отвар — только и всего. Он дал его детям, и тем немного полегчало. Но тут в деревню явились гильдийцы и начали задавать вопросы, а потом заявили, что закон запрещает любому, кто не является членом Гильдии, заниматься целительством.
— Что?! И когда же появился такой закон?
— Не знаю, — ответила Марта, — только они подняли такой шум! Дети стали поправляться, но Арли отказался оставить их на произвол судьбы. Тогда гильдийцы арестовали его. Они даже не стали дожидаться судьи — сразу привязали Арли к триуму и… — Голос Марты оборвался.