Роберт взвалил на спину лошади последний вьюк, а Мика стал затягивать ремни. Дженн уже сидела в седле и ждала, когда будут готовы остальные. Лицо ее в ясном утреннем свете казалось мрачным. Роберт не мог ее винить — чему ей было радоваться? С каждым днем жизнь девушки становилась все более сложной.
Роберт кончил вьючить лошадь и повернулся к выходу из пещеры. Ни Финлей, ни Айн не пришли попрощаться, а задерживаться дольше было нельзя. Однако из темноты прохода появился Уилф, свежеиспеченный джабир. Легкий ветерок раздувал его коричневое одеяние.
— Как я понимаю, ты все же вернешься, Роберт? Как бы ни расходились мы во мнениях, мы очень ценим твои приезды сюда.
— Да, — сухо ответил Роберт, — это я вижу. Желаю тебе всяческих успехов в твоей новой работе, Уилф. Я тебе не завидую.
— Глупо было бы с твоей стороны завидовать — тем более что ты сам отказался от нее.
— Что касается этого, — Роберт подтянул подпругу своего седла, — я не могу избавиться от впечатления, что все не учитывают главного: меня годами уговаривают встать в Круг, но никому и в голову не приходит задуматься о том, захочет ли Ключ меня выбрать. Кто сказал, что он так и сделает?
Уилф открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его и только кивнул.
— Желаю тебе благополучно добраться до дому, Роберт. Если боги будут к тебе благосклонны, ты доставишь Дженн в Элайту, прежде чем начнутся снегопады. Ты ведь позаботишься о ней, не так ли?
— Конечно. Ты сегодня утром не видел моего брата?
— Нет. А в чем дело?
— Прошлым вечером он был чем-то расстроен. Я уж думал, что он вытащит меня из постели посреди ночи. Сейчас мы не можем задерживаться, чтобы попрощаться с ним. Я пытался найти его раньше, но его не было в его комнате. Когда увидишь Финлея, передай ему: я ожидаю, что он проведет зиму в Данлорне. Таково, насколько я знаю, было его намерение.
— Конечно.
Роберт вскочил в седло и направил коня к вратам. Мика и Дженн старались держаться к нему поближе; они въехали в туннель, и скоро дневной свет померк позади. Песок, который покрывал пол, глушил стук копыт, и от этого темнота пещеры казалась еще более угнетающей. Путники в сумраке медленно продвигались вперед; Роберт пока еще не мог зажечь колдовской огонь. Но вот по его коже пробежало покалывание, и он понял, что врата остались позади и скоро они достигнут выхода.
Роберт взмахнул рукой, и яркий желтоватый свет озарил туннель, осветив путникам дорогу — и фигуру человека, стоящего перед ними.
— Финлей! Что ты тут делаешь?
Лицо Финлея было искажено гневом. В колдовском свете оно казалось гротескной маской с горящими глазами. Финлей стоял прямо перед Робертом, вызывающе выпятив подбородок.
— Мне просто хочется узнать одну вещь, — прошипел он.
— Что? Что случилось, Финлей? — спросил озадаченный Роберт.
— Не задавай идиотских вопросов! Ты очень хорошо знаешь, что случилось, Роберт! Вот и скажи мне: почему?
— Мне очень жаль, Финлей. Я не понимаю, чего ты хочешь. Что за «почему»?
Финлей затряс головой, словно мучимый болью, и пробормотал:
— Почему ты ничего мне не сказал? Почему ты давным-давно не признался, что Ключ велел тебе никогда не вставать в Круг?
Роберт вытаращил на брата глаза. Он попытался что-то сказать, но голос отказал ему. Пока он боролся с собой и искал ответ, Финлей с отвращением и разочарованием покачал головой и исчез в темноте.
— Финлей! — окликнул его Роберт, но ему ответило только эхо. Что все это значило?
— С ним ничего не случится? — тихо спросила Дженн. Роберт повернулся к пристально смотревшим на него спутникам и кивнул:
— Надеюсь.
— Так в чем все-таки дело?
— Не знаю, но происходит что-то очень странное, чего я не понимаю.
— Разве такое уж странное? — Голос Дженн прозвучал очень мягко. — Если Ключ пожелал говорить с вами, почему бы ему не поговорить и с вашим братом тоже? Может быть, и правда следовало все рассказать ему раньше.
Роберт нахмурился и еще раз посмотрел в том направлении, куда ушел Финлей. Его беспокойство росло.
— Следовало сказать ему, что Ключ велел мне никогда не вставать в Круг? Ну, по чести, я и сказал бы — обязательно сказал бы. Если бы не одно препятствие. — Роберт помолчал. — Ключ говорил со мной совсем о другом.
7
Мика, стоя под ветвями позлащенного осенью вяза, оглянулся на далекие уже теперь горы на западе. Вершины их тонули в зловещих черных тучах, подсвеченных алым пламенем угасающего заката. Наверняка еще до утра начнется снегопад, и белая пелена скроет их следы. Они как раз вовремя покинули Голет. Стоило провести еще несколько дней в Анклаве, и снега заперли бы их там на всю зиму. Только боги знали, какими несчастьями это могло бы кончиться.
Мика посмотрел на заброшенную хижину, прячущуюся в глубине рощицы. Из полуобвалившейся трубы тянулся дымок, а перед дверью Роберт расседлывал и чистил лошадей, Мике из-за ран было запрещено заниматься подобной работой. Впрочем, два дня на попечении целителей в Анклаве и четыре дня спокойного путешествия через предгорья очень помогли парню. Боли он уже почти не испытывал. А главное, хватило же ему сообразительности поберечь правую руку — руку, держащую меч…
Дженн окликнула его из хижины: нужно было сменить повязки. Девушка очень старательно исполняла добровольно взятые на себя обязанности лекаря, и в этом Мика вполне ей доверял. Смущало его другое — странное молчание, которое никто из них троих почти не нарушал с тех пор, как они покинули Анклав. Его господин открывал рот, только когда в этом была необходимость, Дженн на любые вопросы отвечала так односложно, что продолжать разговор оказывалось невозможным, и Мика уныло думал о перспективе беседовать с самим собой. Вздохнув, он повернулся и двинулся к хижине. Дженн уже ждала его, приготовив баночки с мазью и полотно для перевязки. Мика уселся рядом с девушкой и протянул ей руку.