— Что ты сделал? — тихо осведомился я, уже холодея от мысли, что Алинор Гриворд избрал меня своей новой жертвой… всенародной любви.
— Ну, люди должны же тебя начинать любить? — невинно предположил он. — Так почему бы и не начать с малого?
Я поморщился от осознания своего нелегкого будущего. Хотелось пойти к нашим патологоанатомам в госпитале и месяцок-другой отлежаться в морге. Чтоб не достали, демоны.
— Ты расстроился? — Микио с беспокойством дотронулся до моего плеча.
Нет, обрадовался. Спасители, мать твою через чертоги Пресветлой.
— Уйди, Микио, — тихо пробормотал я, — миром прошу.
Маг сразу отстранился и, пожав плечами, как-то с фальшивой беспечностью произнес:
— О, и вправду! Что-то я у тебя подзадержался, Ники, — он пристально посмотрел в окно, словно надеясь увидеть солнце и по нему определить, сколько уже сейчас времени. — Мне уже нужно идти.
И вместо того, чтобы уйти как нормальный человек через дверь, этот паршивец, отвесив мне поклон, решил удрать через окно. Да-да, через окно, которое к моему изумлению распахнул и сиганул вниз.
Я ошарашено проводил его взглядом, на миг забыв про все свои проблемы. Похолодев от мысли, что он мог разбиться, я побежал окну и увидел, что иллюзионист, как ни в чем небывало уже перелезал через забор, отчего соседские собаки крайне возмущенным лаем провожали сие дело.
— Мать вашу, Микио, чем тебе не угодила дверь! — с невольным облегчением, что тот успел применить левитацию, крикнул я ему в след, отчего он обернулся и с грохотом и торжественным лаем собак, упал где-то за соседским забором.
Не услышав душещипательного продолжения спектакля, я еще немного постоял, смотря на забор и думая о том, что так эффективно и необычно закончить разговор мог только этот человек.
Поскребя затылок, я обреченно посмотрел на контракт, который доселе сжимал в руках и присев на подоконник, решил продолжить его изучение.
Возвращаться в комнату и светить перед Ирен документом не хотелось, а тут было так спокойно и мирно…
На работу мне идти было не надо — перед тем как лечь спать, я черканул Азелю, что у меня серьезные проблемы, и я не смогу появиться в госпитале пару дней. И судя по тому, что от отца не явилась магическая почтовая голубка с претензиями, мой отгул молчаливо утвердили. И хоть сейчас мое состояние было не идеально, отлеживаться в постели было совершенно некогда. Время работало против меня. Как я успел понять из торопливого щебета Микио, Филгус таки успел в Совет, настучал по голове неугомонному иллюзионисту и вместе с ним они придумали приемлемый план, чтобы вытащить мою тушку из всего дерьма, в которое я успел вляпаться.
План был хорош — представить меня как члена департамента дознавателей, но уж больно сшит белыми нитками, и чтобы никто не придрался, нужно было как можно скорее оформить все официальные документы и, главное, предупредить свидетелей, что именно нужно было им говорить. Мне была приятна такая забота моих друзей, и подводить их, отказываясь подписывать бумаги, я не собирался — тем более, я полностью доверял Филу по бюрократической части. Хотя то, что было написано в этом обширном приложении к контракту, внушало сильные опасения за здоровье и тем более, здравый рассудок того, кто решится это подписать. И этим кто-то буду я.
Но почему Фил послал ко мне с бумагами именно Микио, зная, как я к нему отношусь? Хотя я сильно подозреваю, что маг вызвался сам, в нетерпении поведать мне о моем трудоустройстве и увидеть реакцию. Только он сбежал, не дождавшись пока я подпишу контракт и забыл свой второй экземпляр.
Мне все равно нужно было идти в Совет и поговорить с Филгусом, так что доставить по назначению документы мне не составляло труда.
Я вернулся в комнату за пером и чернилами, чтобы подписать контракт, а также, чтобы натянуть хоть какие-то носки, а то щеголять с голыми пятками было холодно.
Ирен уже проснулась и просто нежилась в постели, бездумно смотря на потолок.
Когда открылась дверь, и в комнату вошел я, она резво села на кровати, протирая кулачками сонные глаза, а потом, заметив мой взгляд, быстро натянула одеяло почти до подбородка.
— Ты смущена?
Она отчаянно замотала головой, отчего я сделал вывод, что да — смущена.
— О, не стоит, — усмехнулся я. — Спать в постели мужчины не верх неприличия.
— Но вам пришлось ночевать на полу!
От волнения Ирен опять перешла на “вы”, а на ее лице было высказано такое сострадание вперемешку с виной, что я невольно улыбнулся.
— Мне нравится спать на полу, начинаешь видеть мир… скажем, под иным углом.