Ник вдруг понял как он слаб — никогда он еще не чувствовал себя столь незащищенным и зависимым от других, даже когда лежал в койке после первого пробуждения из комы, хотя, если честно, ему тогда было плевать это. Но вот Микио имеет уникальную способность заставлять задумываться людей о своей безопасности.
А тут еще и Азель застал его в весьма пикантном положении и неправильно все понял. Нику впервые за несколько десятков лет стало стыдно до пылающих ушей и по-детски обидно за то, что ему не дали оправдаться. Хотелось придушить одного иллюзиониста, но не было сил даже подняться на ноги, оставалось лишь скрежетать зубами от безысходности, да и думать о своем позоре, чувствуя как рушится на глазах его репутация в госпитале, выстраданная за долгие годы ухлестывания за милсестрами.
Не дождавшись внятной реплики, мастер иллюзий робко взглянул на Филгуса — тот кивнул в сторону выхода, и быстро прошмыгнул за дверь, на ходу вновь приняв облик той бедной милсестры. Когда было нужно, мозги у Микио работали как надо, а чувство самосохранения подсказывало лучший выход из сложившейся ситуации.
Фил и Ник остались одни.
— Надеюсь, — проворчал Ники и посмотрел на своего брата, — хотя бы ты не думаешь обо мне в таком…
— Нет, — даже не дослушав, произнес маг. Его, конечно, подмывало сказать иное и, потешаясь, посетовать над распущенностью нравов, но его брату на сегодня сполна хватило новых ощущений. Да и Ник все же был больным — Великая заповедовала, что над больными издеваться грешно. Хотя, если честно, это никогда не останавливало брата Ника — он считал, что подначить ближнего — это святое.
Магистр Гоннери помог подняться Нику и уложил его обратно в постель. Целитель недовольно повозился, устраиваясь поудобнее и выжидающе посмотрел на брата.
— Будешь шутить на тему моих отношений с Микио? — недовольно проворчал маг, уже готовый к насмешкам.
— Нет, — пожал плечами Фил и присел на край койки. Та тихо скрипнула под весом мага. — Твои отношения с Мики меня не касаются, но ты, все же, на него слишком бурно реагируешь.
Филгус добавил бы, что “странно”, но пожалел брата.
— Если бы ты видел воочию, что видел я, — помрачнел Ник, окунувшись не в самые приятные воспоминания о ночи на кладбище вместе с адептами, сумасшедшим иллюзионистом и холодном алтаре, — то не задавал этих глупых вопросов. Этот содомит… он… — магу было трудно говорить о том ужасе, а его бедные уши запылали с новой силой. — Он привязал меня к алтарю лентой и…
Фил поддался вперед, ибо с каждым мгновением Ник говорил все тише.
— И… — в нетерпении протянул маг. Он, конечно, читал рапорт Алии о том задержании Микио и адептов, но все же было интересно услышать историю из первых уст.
У Никериала перехватило горло. Он внезапно с ужасом осознал, что тогда сумасшедший иллюзионист не только потрепал его по щеке, когда тот лежал на импровизированном алтаре, но еще и обжимался с ним, когда маг обессилено сидел возле кучки адептов.
Нику захотелось завыть от стыда и ужаса. Потом напиться и побиться головой об тумбочку. Но он ясно понял, что никогда не расскажет брату о таких приключениях.
— И все, — буркнул он, отведя взгляд, но потом, вспомнив приятное, самодовольно расплылся в улыбке. — Зато я целовался с Алией.
Маг резко замолчал. Ему внезапно показалось, что он только что похвастался брату. Причем как какой-то подросток о своем первом поцелуе с понравившейся девчонкой. Стало стыдно вдвойне.
И о чем он думал, когда начинал этот разговор?
— Хм… — задумчиво протянул его брат. — Я рад за тебя.
Фил решил не говорить, что Алия теперь спит в одной постели с Микио и иллюзионист явно ей не читал на ночь сказки. Травмировать психику лучшего друга ему не хотелось.
В палате повисло неловкое молчание.
Ник мысленно бился головой об стену и причитал, что за несколько месяцев безделья его разум деградировал до состояния инфузории туфельки, а Филгус думал о курице. О нежной хрустящей курочке с золотистой корочкой и жареной картошке, которую обещала ему сегодня приготовить жена. Мысли мага плавно перешли на еду, а урчание желудка напомнило то, что он сегодня даже не удосужился позавтракать.
В кармане член Совета нащупал лишь конфету, которую сунула ему сегодня младшая дочка, пытаясь накормить непутевого отца, который постоянно пропускал из-за работы и госпиталя завтраки.