Азель же еще в пору моей учебы понял, что я не люблю разговоры по душам и старался не лезть со своими расспросами. О нет, он поступал куда более деликатно, как истинный целитель. Зачем грубо лезть в душу, если можно постепенно уничтожать баррикады разума и “пациент” тебе все сам на духу выложит? Магистр Гарриус был гениальным манипулятором, а единственным средством от его всезнающего взгляда и сладких речей был побег. Что я и делал, не желая кому-либо раскрывать свои секреты.
Сейчас же убежать я чисто физически не мог, но — о, счастье! — Азель не лез ко мне в душу. Он сделал намного хуже — прислал ко мне этого синеволосого содомита! Тогда ко мне только вернулось зрение, и я вновь задался вопросом, что мне делать. Мыслительный процесс шел туго и плавно свернул в красочные сцены различных способов самоубийства. Я так увлекся, что и не заметил, как ко мне подкрался этот… человек и, нагнувшись, пристально уставился в мое лицо.
Я давно так не пугался. А как очутился на шкафу — до сих пор не могу понять. А как бы отреагировали, что когда открыли глаза, столкнулись нос к носу с накрашенным мужиком, который пытливо вас рассматривал… До сих пор вздрагиваю, как вспомню. И ведь не ударишь этого болезненного — сил нет, как и голоса — сорвал из-за него и целый день хрипел, пока не сварили специальную настойку.
Уже только потом я понял причину своего “срыва” — гадкий Азель перестал мне прописывать успокоительное, а в лекарствах, которые я принимал, был один побочный эффект, который ставил крест на моем душевном спокойствии, делая каждое переживание в разы сильнее. Великая, как же мне тогда было стыдно за свои “полеты”…
Солнечные зайчики пропали, а ласковое летнее солнце скрылось за тучами. Единственное мое развлечение исчезло. Скука. И когда же придет Фил? Да я даже согласен был поговорить по душам с Азелем или того хуже — Стефаном! Так сильно осточертело безделье…
Внезапно, в дверь палаты открылась, и в нее зашел человек, отвечая, словно, на мои мысленные мольбы о собеседнике. Я, конечно, не знал, как выглядит Его Высочество, только как его зовут, но я сразу понял, что передо мной брат Ирен. Они были удивительно похожи: тот же золотистый цвет волос, изгиб бровей, разрез и цвет глаз. Только было видно, что он старше ее на несколько лет, да и в отличие от девушки, от него веяло харизмой, ощущалось королевское величие, да и его взгляд… на пару мгновений мне показалось, что, я, словно сквозь время взглянул в глаза Рафиуса.
Этот властный взгляд синих глаз, в которых ощущалась непоколебимая уверенность в своей правоте. Нет, я ошибся. Он лишь лицом был похож на свою сестру, а вот духом — на дрожавшего пращура. Проклятые глаза Келионендора. Они заставляли вспоминать меня о том, что я стремился забыть.
Я поднялся и сел на кровати, скрестив ноги. Ариан стоял, не шевелясь, и внимательно следил за всеми моими движениями. Принц, кстати, был одет весьма неброско, что было несвойственно королевским особам с их любовью к помпезности и гордости к громоздким титулам, да и, видно, оставил своих телохранителей за дверью. Не боялся меня? Он либо идиот, либо безумец. Хотя, помня то письмо Председателя и его характеристику, которую он дал принцу, я склоняюсь ко второму варианту.
— Никериал Ленге, если не ошибаюсь? — уверенно, я бы даже сказал, с толикой высокомерия, произнес принц.
Решив не разочаровывать Его Высочество, я кивнул, хотя так и подмывало сказать, что он ошибся дверью. Не настроен я был на высокосветские беседы с братцем Ирен, ибо чуял, что он пришел не просто, чтобы поглядеть на меня. Может, хотел отомстить мне за “похищение” сестры? Так тогда где его меч, свидетели и торжественная речь над “поверженным врагом”? Странно.
Но задать интересующий вопрос я не успел, меня опередил Ариан:
— Да вот. Решил посмотреть на человека, в ком моя сестра не чает души.
— И как, довольны? — усмехнулся я.
— У нее ужасный вкус, — откровенно признался принц.