— Конечно же, нет! — Я даже задохнулась от возмущения от таких безумных домыслов брата. За кого они меня воспринимают?!
— А кто недавно кричал, что советник — зло?
— А я и не отказываюсь от своих слов! И однажды, с помощью Великой, выведу этого мерзавца на чистую воду, но ведь у меня есть здравый смысл! Я не буду же на весь дворец кричать, что покараю советника, прикажу страже заковать его в колодки или же прилюдно отхлестаю веером! Я присмотрюсь, найду его слабое место и ударю, когда он не будет ожидать!
Ариан скептически на меня посмотрел, видно сильно сомневаясь в моем благоразумии. Я даже слегка обиделась — родной человек и мне не верит!
Но он не стал продолжать этот разговор и почему-то глянул на магистра Гоннери, который, прислонившись к ближайшему стеллажу, с интересом наблюдал за нашей перепалкой. Мне стало неловко — что обо мне мог подумать друг Ника?
— Филгус, — обратился к магу брат. — Ты же о чем-то хотел поговорить с Ирен?
Я удивилась. Ари так хорошо знает магистра Гоннери, что называет его по имени?
— Да, хотел, — не стал спорить он. Наедине магистр стал выглядеть еще хуже: лицо стало казаться, словно вылеплено из воска, теплые, цвета шоколада глаза потускнели, а сам он, словно осунулся, стал меньше и грозная внутренняя сила, которую я испытывала, когда маг разговаривал со Стефаном, куда-то исчезла, оставив после себя пустоту.
— Вы хотели со мной поговорить? — с ноткой обреченности произнесла я, готовая принять кару за то, что сгубила Ника, из рук его лучшего друга. Да, может, так и должно было случиться, все равно эта жизнь после смерти Ники больше напоминала нескончаемый кошмар.
— Миледи, — грустно улыбнулся магистр. — Я должен был убедиться, что у вас все в порядке… ради друга.
— Простите меня, — тихо прошептала я, пряча в пол глаза. — Я… так… сожалею.
Я давно хотела извиниться за то, что втянула хорошего человека в свои проблемы, заставила страдать, но Ника уже нет в живых, и перед кем мне каяться? Перед Великой в храме? Уже молила у нее прощения, да только сердцу стало не легче, а наоборот, труднее. Тяжкий груз вины давил не хуже надгробной плиты и тянул к земле в могилу. Может, если я извинюсь перед лучшим другом Ника, станет легче?
— За что вам, Ирен, просить прощения? — удивился Филгус.
— Но из-за меня умер Ник!
— Вы не виноваты, — отрицательно качнул головой он, но я чувствовала, что он не до конца откровенен со мной. — А тот, кто виноват, скоро поплатится. Обещаю вам.
— Ты нашел что-то против Стефана? — поинтересовался Ариан.
— Возможно, — уклончиво произнес друг Ника. — Все очень шатко. Нельзя рисковать.
Я даже обрадовалась — Ари и магистр Гоннери объединились, чтоб вывести на чистую воду этого негодяя! И если я знала, почему волшебник хотел убрать с политической арены этого убийцу, то какую выгоду искал мой брат? Хотел оградить отца от такого советника, пока тот не укрепил свое влияние?
— А Совет? — спросила я, решив поддержать этот заговор. — Совет магов не может призвать к ответу этого человека?
Член Совета магов горько усмехнулся:
— Нет. Он весьма искусно нашел брешь в нашем законодательстве, точнее, воспользовался одним древним законом, который гласил, что нападение на родовое гнездо мага, имеющего к другому магу существенные претензии, не карается законом, то есть, правомерно, ибо это право свободного мага, также как и право другого мага убить нападавшего на свой родовой замок. Совет не имеет право вмешиваться в… ссору двух взрослых магов, если только они в ходе своей дуэли не разрушат город, нанеся непоправимый ущерб обитателям и королевству. Ник никогда не ладил со Стефаном, даже когда тот был членом Совета, можно сказать, что из-за него Стефан и лишился своей успешной карьеры. Право мести у советника короля было.
— Но как вы можете это говорить?! — поразилась я. — Ведь Ник был вашим другом!
Филгус еще сильнее осунулся, а его голос стал тише:
— Я еще член Совета магов, миледи, а Председатель не хочет лезть в это дело и ссориться с королем. У Стефана очень могущественный покровитель, и если я необдуманно проявлю инициативу, то пострадает не только моя семья, но и Совет. У нас и так сейчас натянутые отношения со светской и религиозной властью, нельзя конфликтовать с одной стороной, а то другая с радостью воспользуется возможностью испортить нам жизнь…
— Ирен, — поддержал магистра брат. — Ты же знаешь характер отца. Он не привык идти на уступки или же прощать промахи. И, насколько мне известно, король очень недоволен Советом за то, что те оправдали Никериала Ленге на недавнем суде. А Преосвященство только и ждет, чтобы объявить Совет магов вероотступниками и тварями Настерревиля. Конечно, до резни не дойдет, но притеснения и санкции неизбежны.