— Какие в Стэнкуце чудесные места для виноградников и какие жалкие виноградники! Так вы далеко не уйдете, товарищ Мога, необходима коренная перестройка.
И, как всегда, Максим поймал мысль Лянки на лету. Но ему нужно было время, чтобы взвесить в голове все, о чем он услышал, — это была настойчивость человека, который привык сначала уяснять все до малейших подробностей и лишь затем действовать.
— Серьезно? — сделал он удивленный вид. — А я и не знал…
Михаил уловил его иронию и покраснел от обиды. А Мога продолжал тем же простодушным тоном:
— Может быть, вы возьметесь реконструировать их? Я знаю, вы специалист еще молодой, но талантливый, да и человек решительный, не то что мы, бедные учителя, к тому же бывшие… — Мога намекал на то, что когда-то работал учителем биологии, а затем директором школы.
— У меня и так хорошая работа, товарищ Мога, — в тон ему ответил Михаил, хотя предложение Моги заинтересовало его.
— Жаль, — глубоко вздохнул Максим. — Значит, мы так и останемся со старыми виноградниками. Такова, видно, судьба Стэнкуцы — не мать, а мачеха.
Михаил забыл об этом разговоре в тот же день. Но он не знал Могу! Однажды Андрей Веля, первый секретарь райкома партии, вызвал его к себе. Там Михаил увидел и Максима Могу. Не успел Михаил переступить порог, как Андрей Веля заговорил:
— Как мне известно, вы знакомы, — он поглядел по очереди на обоих. — Поэтому прямо перейдем к делу. Максим Дмитриевич хочет взять тебя агрономом в колхоз «Виктория». Он убежден, что ты в состоянии привести в порядок колхозные виноградники. — Андрей Веля с улыбкой посмотрел на Максима. — Мы согласны с этим, — продолжал он, и Михаил понял, что его перевод уже обсуждался на бюро. — Ждем твоего слова!..
— А чего ждать! — категорически заявил Мога. — У товарища Лянки было время подумать о проблемах развития виноградарства в кабинетах сельхозотдела. Теперь пора перейти от слов к делу. И самую лучшую практику он может пройти у нас, где есть колоссальные перспективы.
Михаил поймал себя на мысли, что и сам отдает справедливость словам Моги. И все же задевало, что его взяли «готовенького», даже не спросив согласия…
— Ну, спешить некуда, — доброжелательно улыбаясь, сказал Андрей Веля.
Мога раскрыл рот, чтобы возразить, но секретарь остановил его жестом.
— Надо, чтобы он убедился сам, что идет к вам по собственной воле, а не по принуждению. Да чтобы успел попрощаться с друзьями…
— Как будто он улетает на Луну, — не сдержался Мога. Он вскочил со стула и зашагал по кабинету вдоль и поперек. Половицы под его тяжелой поступью жалобно заскрипели. «Боже милостивый, ну и громадина же!» — подивился Михаил, словно впервые увидел Могу. Кабинет как бы сузился, не вмещая в себя эту глыбу, а собеседникам пришлось вжаться в стену, особенно когда Мога резко повернулся на каблуках и горой пошел на Михаила. — Я дам вам свободную неделю времени, чтобы вы могли ежедневно выезжать из Стэнкуцы в Мирешты и прощаться с друзьями! Или можете захватить с собой ваших друзей, у нас и для них найдутся подходящие места, — засмеялся он громким здоровым смехом, который, казалось, тоже не вмещался в стенах кабинета.
Михаилу было приятно и в то же время досадно, он восхищался Могой, но его охватывало предчувствие будущих споров и конфликтов и притом немалых. Он растерянно посмотрел на Андрея Велю, словно ища у него защиты от этого чудовища, которое готово проглотить его. Секретарь сделал ему знак — дескать, не бойся! — и на его смуглом лице появилась дружеская улыбка. Он был хорош собой — статный, черные как смоль волосы, высокий лоб, черные брови, живые зеленые глаза, гладкое, пышущее здоровьем лицо, чистый бархатный голос… «Горе женщинам, да и только», — подумал Михаил невольно, — мысль, совсем неподходящая в данный момент; он сразу почувствовал, как проходит его смущение, и тоже улыбнулся.
— Так что же скажешь? — с той же благожелательностью спросил Андрей Веля.
— Что там еще говорить? — снова вмешался Мога. — Я скажу! Товарищу Лянке самим провидением суждено решать большие проблемы на соответствующем месте — на землях Стэнкуцы, которые так понравились ему…
— Вы уверены в этом? — наконец подал голос и Михаил.
— Да! — Мога прижал к груди свою огромную руку, похожую на лапу медведя, а Михаил подумал: если бы эта лапа легла на его грудь, ему бы не устоять на ногах.
— Ну, коли так… Может быть, дадите мне подумать до утра? — обратился Михаил к Андрею Веле. И почувствовал, что Мога внимательно рассматривает его своими сверлящими глазками, словно проникая в каждую частицу его существа, как рентгеновские лучи.