— Согласен, — ответил Веля.
Но Мога желал кое-что уточнить — возможно, это было следствием внимательного немого изучения, которому он только что подверг Михаила:
— Что касается вашего прибытия в Стэнкуцу — завтра же приеду за вами на машине, чтоб быть уверенным, что вы не сбежите на полпути.
Все засмеялись.
Из райкома партии Михаил отправился прямо в прокуратуру, к Павлу Фабиану. Фабиан был его лучшим другом, хотя познакомились они всего год назад. Оба были примерно одного возраста, оба холостяки, оба одновременно приехали в Мирешты. Фабиан казался рассудительным, спокойным человеком, пожалуй, даже холодным и суховатым, но только на первый взгляд. У него было нежное сердце, и Михаил часто думал, что должность прокурора не для него.
…Принесенная Михаилом новость не удивила Фабиана.
— Этот вопрос решался на заседании бюро, — ответил он.
— И ты проголосовал против меня? — с упреком спросил Михаил.
— Не «против», а «за», — спокойно ответил Фабиан.
— Та-ак… Значит, я зря примчался к тебе за защитой, чтобы ты похлопотал перед Велей.
— Зачем? Ведь ты же сам столько раз плакался мне, что тоскуешь по настоящей работе…
— Да, плакался, — вздохнул Михаил. — Но мне и не снилось попасть в лапы такого медведя, как Мога. У него диктаторские замашки, и он будет поступать так, как ему вздумается, а не так, как потребует сегодняшний день…
— Неизвестно. Возможно, что ваши планы полностью совпадут.
— Дай бог! — сдался Михаил, понимая, что его судьба решена.
На другой день утром Мога заехал в сельхозотдел, потом за Михаилом на квартиру. Забрали два чемодана: один набитый книгами, второй — одеждой и бельем, — и отправились в Стэнкуцу. Мога не повез его прямо в село, а поехал проселочной дорогой по полям, мимо озимых посевов и, наконец, на виноградники.
Какими молодыми были они в тот год великих для них начинаний! И он, и Мога, и Фабиан, и Веля, и Валя, и Анна… Диктатор Мога со временем стал их товарищем, их поддержкой. А лучший друг Павел Фабиан в один прекрасный день перебрался на работу в Кишинев. И хотя дружба их оставалась неизменной, встречались они теперь гораздо реже.
Михаилу повезло с Валей, с Могой, с виноградниками. И часто он говорил себе, что другого счастья ему не нужно. Это понятие о счастье включало в себя и трудности, которые приходилось преодолевать, и радости побед, достижения и неприятности, столкновения с людьми, с Могой… Возможно, виной тому был и вспыльчивый, беспокойный характер Михаила, повинны были и другие, и все-таки при подведении итогов всем этим неприятностям грош цена.
Впрочем, до окончательного итога было еще далеко…
Михаил стряхнул с себя снег, который валил на плечи, бил ему прямо в лицо. Он постоял минуту-другую, вглядываясь в далекий серый горизонт, откуда в скором времени придет весна.
Эти его вёсны! Никто не ждал их — по крайней мере, так Михаилу казалось — с таким нетерпением, как он. Каждый раз он как бы начинал новую жизнь, где каждый день неповторим: треволнения и заботы, непредвиденность конечного результата — урожая, и страстное желание воздействовать на это непредвиденное, хотя и обоснованное определенными расчетами и опытом прежних лет, но все же чреватое сюрпризами, бессонными ночами с одной мыслью, постоянно устремленной к финишу, подобно эстафете, когда последняя дистанция может изменить все…
«Я гарантирую вам свободу действий и полную мою поддержку». Да, Мога гарантировал все это, но — по-своему!
«Послушайте, дорогой мой Лянка! Я обещал колхозникам, что мы разбогатеем за несколько лет. Увеличим заработки, путем приобретения новой техники облегчим труд. Мы должны сдержать свое слово. Наше спасение я вижу в виноградниках. Как можно больше виноградников, но с наименьшими затратами! С наименьшими!» — заявлял Мога.
Минимальные затраты! Замыслы Моги были ясны, и поначалу Лянка сдерживал себя: той первой весной, а затем и осенью засадил двести гектаров обычными сортами. Их не обрызгивали, не закапывали осенью и не откапывали весной… Минимальные затраты, гарантированный урожай, а на текущий счет колхоза — готовенькие денежки!..
— Да, конечно, — говорил Мога, — прививочные помещения нужно расширить, модернизировать… Естественно… Но потерпи, Михаил, прошу тебя. Попозже…
И вдруг Михаил возмутился. Все! Хватит. Или ему предоставят свободу действий, чтобы он мог работать по-современному, как работают в передовых хозяйствах, или он подает в отставку! Вот он, план реконструкции виноградников, ради чего вы и привезли меня сюда, в Стэнкуцу!