Мога же хотел, чтобы крестьянин сохранил и красоту и то самое святое, что давала земля, — хлеб. Хотел, чтобы народ не забыл, как выглядит пшеничный колос, не забыл его нежности, которую можно было сравнить только с нежностью младенца. Хотел, чтобы крестьянки не утратили тайны выпечки хлеба, чтобы они сберегли в сердце дух теплого хлеба, который освящает дом, освежает его, а самих домочадцев делает добрей…
— Кроме доказательств экономического характера, которые, как я вижу, ты тщательно подготовил, план должен содержать в себе и моральную, духовную основу…
— Не понимаю, — смущенно ответил Михаил. — Это же в интересах колхоза, колхозников, государства… Разве это не моральная основа? Я могу даже сказать — главная!
— Да. Но подумай сам; мы дошли до того, что создаем культ виноградников… — возразил Мога.
— До сих пор ты был за этот культ! — разъярился Лянка.
— Святая святых — хлеб, — продолжал Мога. — Нет, я не был за культ виноградников, но мы должны были достичь экономического равновесия. И достигли его. Дальнейший прогресс я вижу в развитии всех отраслей… Чтоб на столе у людей стоял не только кувшин с вином, чтоб была и крынка молока, и жаркое, и фрукты, и овощи. Не говоря уже о хлебе. Должна же существовать гармония производства! Дойдем до тысячи гектаров виноградников и — баста! Это наш предел!
Лянка отлично знал, что Мога не согласится сразу. Он должен поразмыслить, убедиться в реальности, жизненности плана, в хороших перспективах. Так бывало и раньше. И именно это-то и нравилось Михаилу: когда дело доходило до серьезных вопросов, Мога никогда не спешил. И лишь только выяснив все до мельчайшей детали, заполучив все точные расчеты, он становился непреклонным и твердым, как железо, и не допускал от принятого решения никаких отклонений. Как правило, затраченное на всю эту подготовку время окупалось с лихвой.
Но новый план Лянки Мога встретил в штыки. Места, подчеркнутые красным и синим карандашом, вопросительные и восклицательные знаки, проставленные на плане рукой Моги, стали настоящими бетонными баррикадами, через которые невозможно перешагнуть.
Более всего злил Лянку тот факт, что, сколько бы раз он ни возвращался к этому разговору, Мога внимательно выслушивал его, а в последнее время — с каким-то особенным, ангельским терпением, иногда вставлял одну-две фразы и прочно, надолго замолкал. Лицо его принимало добродушное выражение, изображало чистосердечный интерес к тому, что говорил собеседник. Иногда Лянке даже казалось, что Мога готов сдаться, и он усиливал огонь своего наступления новыми аргументами, примерами из практики других районов, областей, подтверждал свои слова цитатами, опытом передовых специалистов, мнением ученых — ведь у Лянки была целая библиотека научных трудов по этому вопросу, словом, выкладывался до последнего, и когда, обессиленный, опускался на подвернувшийся стул, тогда Мога говорил со вздохом:
— Должен признаться — убедил ты меня. Но у меня есть к тебе маленькая просьба: найди мне хоть две-три сотни гектаров свободной земли, достань несколько комбайнов для уборки винограда и подходящие машины для обрезки кустов. И еще завод здесь, в селе, или где-нибудь поблизости, куда мы могли бы свозить весь урожай винограда с тысячи пятисот гектаров и пускать его в переработку. Чтобы мы не трясли его двадцать — тридцать километров и он не превратился бы в месиво при перевозке! Что ты скажешь на это? Пока у тебя ничего этого нет? Ни земли — ведь не отнимешь же ты ее у соседей? Ни техники. И если у тебя всего этого нет, то лучше я останусь злейшим консерватором, чем авантюристом… Не бойся, придет еще время, когда мы перейдем к строгой специализации… Но до той поры, если у тебя есть голова на плечах, давай мне продукцию высшего качества, обеспечив и выход солидного количества. Мы должны расти и по вертикали, не только горизонтально. Добились же мы того, что вдвое увеличили урожайность пшеницы! Пожалуйста, проделай это и на виноградниках!
Часто вступал в разговор и Антип Назар, секретарь парторганизации, который в конце концов становился на сторону Моги. У него были свои аргументы: рабочие руки! Откуда их взять? Сколько времени будем мы прибегать к помощи школьников, студентов, отрывая их от учебы? Виноградники — это, конечно, не только вино, виноград должен быть на столе у каждого, он для здоровья полезен. А сколько пропадает винограда! Мы не подсчитывали… Мы вынуждены закрывать на это глаза! Чтобы стимулировать заинтересованность людей, мы разрешаем им ежедневно уносить с собой домой полные ведра винограда. Сколько тонн уносится таким образом каждой осенью! Вы скажете — материальная заинтересованность. Да нуждаются ли наши колхозники в этом винограде, когда со своего собственного виноградника делают по четыре-пять бочек вина? Вот тут-то и выявляется оборотная сторона медали: с одной стороны, мы сами создаем людям условия для того, чтобы они купались в вине, а с другой стороны, мы требуем, чтобы они не пили. Ну, и так далее. Где же логика?