Томми Стил, великолепный актер и фанатик футбола, как-то навестил меня во время своей поездки по Италии. Он много слышал и читал о моих проблемах и захотел увидеть своими глазами, что тут со мной происходит. После матча я взял с собой Томми в столовую, и он был просто поражен, до какой степени нами командовали. Его неприятно удивил жесточайший порядок, превращавший самостоятельных людей в роботов. Нам говорили, что мы можем и чего мы не можем есть, что нам следует пить и когда нам надо идти в постель… естественно, только чтобы спать.
– Я тебя вызволю отсюда, Джимми, – сказал Том с горящим воодушевленным взором. – Я найму частный самолет, тайно проведу тебя на борт как одного из своих друзей, и не успеешь глазом моргнуть, как уже будешь дома.
Теперь Томми – один из лучших актеров-комиков мира, но в тот момент он был настроен чрезвычайно серьезно. Том начал разрабатывать план, как вызволить меня из Италии, и был уже готов пустить его в ход, как до меня дошел слух, что своим неповиновением я довел руководителей «Милана» до того, что они уже сами хотят со мной расстаться.
«Милан» перекупил одного бразильца мне на замену, отобрал у меня квартиру, нам с Иреной пришлось перебраться в маленькую захудалую гостиницу. Я не мог с этим смириться и за свои деньги снял номер в первоклассном отеле, где жили ребята из британских газет.
Там я чувствовал себя более свободным и много времени проводил в компании журналистов – отличных парней, которые помогли сделать мое пребывание в Милане менее мучительным.
Мы прекрасно ладили друг с другом и столько провели незабываемых вечеров вне досягаемости Рокко и его приспешников, что даже образовали клуб Джимми Гривса, и все репортеры, что виделись со мной в Милане, становились его членами и приобретали памятный галстук с изображением карты Италии, футбольного мяча и моими инициалами.
Для эмблемы, правда, больше подошла бы бутылка вина с вылетающей оттуда пробкой. Чаще всего я пил в кругу английских журналистов, а они снабжали свои газеты всякими историями о моих проделках. Я считал правильным почти все, что они писали, и был только рад поставлять им рассказы о своих скандалах с Рокко, так как знал, что «Милану» в конце концов все это надоест и они только будут рады распрощаться со мной.
Среди членов нашего клуба были Клайв Той, Дес Хаккет и Спиди Куик («Дейли экспресс»), Бил Хоулден и Кен Джонс («Дейли миррор»), Питер Лоренцо («Дейли геральд»), Морис Смит («Пипл»), Лори Пигнон и Тони Страттон-Смит («Дейли скетч»), Ян Вулдридж («Ньюс кроникл»), Питер Мосс, Рой Пескетт и Брайан Джеймс («Дейли мейл»), Дональд Сондерс («Дейли телеграф») и Брайан Глэнвил («Санди таймс»). Только эта компания и помогла мне не сойти в Милане с ума.
Обычным местом наших сборищ был либо ресторан «Ла Тампа», либо ночной клуб «Порто Дора», что находились в самом центре Милана. Там мы провели немало вечеров.
Однажды мы с Клайвом Тоем здорово подшутили над одним англичанином-журналистом, обосновавшимся в Италии.
Эта история должна представлять особый интерес для моего старого приятеля Джорджа Истхема, которого я знаю по сборной Англии. Как-то Клайв Той, ставший теперь влиятельным деятелем американского футбола, сказал мне, что кто-то поставляет в Лондон информацию за спиной у других ребят из прессы.
Ирена, которая всегда была более проницательной, чем я, вычислила, что этим «поставщиком» должен быть не кто иной, как некий английский журналист, постоянно проживающий в Италии. И вот мы с Клайвом подстроили дело так, чтобы этот человек смог услышать наш якобы конфиденциальный разговор о Джордже Истхеме: будто бы он переходит в клуб «Милан» за 100 тысяч фунтов.
Рыбка клюнула, но розыгрыш рикошетом ударил и по самому Клайву. На следующий день рано утром его разбудил телефонный звонок: редакция «Дейли экспресс» потребовала объяснений, почему не она, а «Дейли скетч» получила информацию о переходе Джорджа Истхема в «Милан» за 100 тысяч фунтов.
Теперь Джордж знает правду об этой истории с его мнимым переходом в клуб «Милан».
Теперь, восемнадцать лет спустя, когда я вспоминаю свою жизнь в Милане, мне кажется, что от нее меня отделяет целая пропасть времени. Издалека многое может показаться довольно забавным, но в действительности я находился тогда в очень угнетенном состоянии. Я подрывал свое здоровье постоянной нервотрепкой, терял в весе, и состояние мое все ухудшалось.
Я пил тогда изрядно, но в основном пиво, и был еще достаточно молод и крепок, чтобы пьянство не сказывалось на моей игре. Пристрастие к выпивке еще не превратилось в беду, но уже стало существенной частью моей жизни.
В то, что «Милан» готов отпустить меня, я впервые твердо поверил, когда Джо Мирс и его жена Бетти навестили меня, приехав в Италию в отпуск. С их стороны было очень разумно привести двухфунтовую пачку чая, но я бы больше обрадовался двум пинтам пива.
Джо сказал, что «Милан» готовится продать меня, и если я соглашусь вернуться в «Челси», то они обязуются платить мне 120 фунтов в неделю. Я ответил, что, конечно, был бы рад, но мне не хочется строить радужные планы, потому что «Милан» везде и во всем действует как кровопийца. У меня только что была с ними яростная стычка: они отказались отдать мой паспорт после поездки с клубом в Югославию. Я обратился с жалобой в британское посольство, и от «Милана» потребовали вернуть мне документ. Когда я зашел за ним в контору, то мне его швырнули через всю комнату. Вот до чего дошло!