В этой связи нельзя не сказать о том, почему множество профессиональных футболистов уезжают играть в зарубежных клубах. Ответ, собственно, короток: деньги. Гюнтер Нетцер как-то сказал мне, что, перейдя в мадридский «Реал», понял, что дома, в ФРГ, играл бесплатно. Играл-то он, конечно, вовсе не бесплатно, уехал, став уже чемпионом Европы, но, действительно, порядок цифр таков, что в Испании или в Италии платят футболистам во много раз больше, чем в той же Англии или ФРГ.
Однако все люди разные, все по-разному болеют ностальгией. Джимми Гривс попал в Италию двадцатилетним и сумел выдержать вдали от родины лишь год. Для сборной своей страны он не оказался потерянным, отрезанным ломтем. Многие же крупные мастера, уезжая за рубеж даже в зрелом возрасте, затем не в состоянии выступать за национальные сборные. Так произошло, в частности, с Нетцером, между прочим, очень серьезным и образованным человеком, ставшим впоследствии известным менеджером. Так произошло и с молодым чемпионом Европы 1980 года Берндом Шустером, бывшим одно время капитаном «Барселоны», которого фактически потеряла сборная ФРГ. А когда талантливого футболиста теряет национальная сборная, это одновременно означает, что его теряет мировой футбол, ибо никакие клубные успехи не могут сравниться с победами на чемпионатах мира и Европы.
Я прекрасно понимаю, что существует немало и противоположных примеров. Так же, как и алкоголиками становились единицы. Но ведь каждый мастер – явление уникальное, и потеря каждого – общая потеря футбола. Книги-исповеди Гривса и Беста в конце концов и рассчитаны на то, чтобы уберечь, предостеречь того, кто нуждается в этом, кто некрепок характером, не обладает жизненным опытом, не способен в одиночку выстоять в этом суровом и яростном мире профессионального футбола, хотя, вероятно, надо смотреть на вещи шире, не ограничивая футболом мир. Прежде чем продолжить, если позволительно так выразиться, социальное исследование проблемы футбольного алкоголизма, несколько слов об еще одной грустной судьбе, судьбе человека, который в отличие от Гривса и Беста так и не сумел вернуться к нормальной человеческой жизни.
В четвертьфинальном матче чемпионата мира 1962 года в Чили пересеклись на девяносто минут жизненные дороги Гривса и Гарринчи. 22-летний Гривс ушел с поля, так и не забив гола, 29-летний Гарринча забил два, и бразильцы победили англичан – 3:1. Звездный час Гарринчи длился уже четыре года: на втором чемпионате мира подряд он стал одним из лучших в команде-победительнице, чего тогда, к слову сказать, не удалось Пеле, который получил травму в групповом турнире.
Спустя четыре года, уже в возрасте 33 лет, Гарринча вновь приехал на чемпионат мира, в Англию, и уехал бесславно: Пеле снова был травмирован, Амарилдо, с успехом заменивший его в Чили, выступал в Италии, национальная сборная его потеряла, и бразильцы не вышли из группы в четвертьфинал.
Спустя еще четыре года, в Мексике, они во главе с Пеле стали в третий раз чемпионами мира, но уже без Гарринчи. Этот добрый, простой, необразованный человек, отец девяти детей, не нашел себе места в жизни и пропал без денег и без защиты. Хотел было сказать – без помощи, но это не соответствует действительности. Друзья все время пытались ему помочь, прощая глупые и далеко не безобидные выходки.
Первый непростительный поступок он совершил, когда ушел от семьи, оставив, правда, детям все деньги, какие имел. Если бы не оставил, то пропил бы. Он женился на известной эстрадной певице и окунулся в мир богемы. Там он чувствовал себя уверенно до поры до времени, пока зарабатывал футболом и на ночные попойки прибывал героем, а затем перестал представлять интерес для богемной среды, красноречием не отличался, а доброта… теперь он нуждался в том, чтобы ее проявляли по отношению к нему.
Надо знать, что такое футбол для бразильцев, и тогда нетрудно понять, как многие пытались помочь Гарринче. Его устраивали на работу – то рекламным агентом, то коммивояжером, в его честь проводили бенефисные матчи – при его таланте он сверкал мгновениями на поле и без тренировок, для него собирали пожертвования. Но все оказывалось бесполезным: деньги он либо раздавал, либо пропивал; и сорока девяти лет от роду скончался в одиночестве, как сообщила пресса, от алкогольной депрессии.
Пеле на его похороны не приехал и сразу попал под обстрел газет. Пришлось ему дать интервью, словно бы в качестве оправдания, и я приведу это интервью почти полностью, в нем есть многое имеющее отношение к теме этих заметок.
«Все почему-то считают, что мы были друзьями, – сказал Пеле. – На самом же деле нас ничего не связывало, кроме воспоминаний об одних и тех же матчах сборной. Мы вели совершенно различный образ жизни даже тогда, когда вместе выступали в национальной команде. Когда я был игроком, то всегда рано ложился спать, не прикасался к спиртному и к табаку. Он же поступал иначе, что делало для меня невозможным общение с ним вне футбольного поля. Во время сборов и тренировок он постоянно на всех обижался, потому что ему необходимы были компании для застолья, а ребята его за это вышучивали. Я же проводил все свободное время за книгами, ведь в детстве учиться не пришлось, и я старался компенсировать это самообразованием. Думаю, что одной из самых серьезных его ошибок было то, что, когда к нему пришла слава, он не попытался воспользоваться предоставившимися возможностями повысить свой культурный уровень, без чего невозможно подняться по социальной лестнице. Однако я не считаю, что слава принесла ему вред. Совсем наоборот. Не стань он знаменитым профессиональным футболистом, он никогда не прокормил бы своих детей, не получал бы хорошей работы. Футбольная федерация страны не платила бы за его жилье, не оплачивала бы его лечение, в котором он постоянно нуждался. На похороны я не пошел только потому, что вообще никогда не хожу на похороны. Там уже не было Гарринчи, там было только его тело. Что я сделал, узнав о его смерти, – взял четки и помолился за него…»