А как не задать резонный вопрос о том, почему их система ничего не делает для того, чтобы защитить таких людей, как шахтер Галлахер?
Скопить денег? Но может ли, повторяю, материальное благополучие уберечь от морального падения?
Двух выдающихся мастеров нашего футбольного детства – Томми Лаутона и Стэнли Мэтьюза – не уберегло. Лаутон так и не нашел себе места во внефутбольной жизни, попал под суд сперва из-за огромных долгов, а затем за подделку чека. Мэтьюз был лишен права тренировать в Англии за финансовые махинации при выплате премиальных игрокам, после чего окончательно скомпрометировал себя, заключив выгодный контракт в ЮАР. Никогда не забуду, как на конгрессе ФИФА в Монреале его именем прикрывалась делегация ЮАР, пытаясь восстановить свое членство в этой крупнейшей международной спортивной организации, откуда южноафриканские расисты были с позором изгнаны….
Но если все люди разные, в том числе и в мире профессионального футбола, то к какому же выводу может прийти наше социальное исследование проблемы футбольного алкоголизма?
Однажды мы беседовали на тему о житье-бытье профессионалов с бывшим центрфорвардом, а в ту пору президентом западногерманского клуба «Шальке-04» Гюнтером Зибертом, владельцем мебельной фабрики. Он, естественно, подчеркивал, что все в их жизни зависит только от самого человека. Вспоминал Зиберт, в частности, о чемпионе мира 1954 года Гельмуте Ране, приобретшем несколько пивных баров и в барах этих спившемся. У самого Зиберта тогда все было в полном порядке. Однако неурядицы в клубе, вскоре последовавшие, неурядицы как спортивные, так и финансовые, заставили Зиберта покинуть пост президента. Сразу ухудшились и дела на мебельной фабрике. До катастрофы у него, может быть, и не дошло, до такой катастрофы, как у Рана, но в моральном отношении Зиберт потерял почти что все: в футбольном мире о нем давно уже ни слуху ни духу.
Но сейчас я часто вспоминаю о нем, пытаясь в реальном образе представить себе своего гипотетического оппонента. А что, если представить себе в этой роли недавнего знакомого, английского тренера по воднолыжному спорту Гарри Шипмана, сына известного в прошлом деятеля, одного из руководителей футбольной лиги? В январе 1986 года мы встретились на спортивном конгрессе во Франкфуртена-Майне, и я, готовясь к работе над этими заметками, затронул в разговоре столь острую тему. Конечно, в социальные сферы мы тогда не вторгались, но тем не менее Шипман, хорошо информированный о той борьбе с пьянством, какая идет у нас в стране, несколько раз в ходе беседы спрашивал с определенным, как мне показалось, нажимом: «А у вас разве футболисты не пьют?»
Отшутиться было нетрудно. И нетрудно было, подумав и вспомнив о тех, увы, значительных, обидных до боли потерях, какие понес наш футбол на этом, невидимом с трибун фронте, прийти к абсолютно объективному и, безусловно, утешительному выводу: ситуация у нас в этом отношении за последнее, скажем, десятилетие неизмеримо улучшилась. Я уже говорил, что само развитие футбола, интенсификация игры, возросший объем тренировочной работы, строжайший медицинский контроль стали барьером перед нарушителями режима, как принято завуалированно называть пьяниц, выпивох. Это факт, что раньше мы несли гораздо более существенные потери, чем теперь, гасли звезды действительно первой величины. Любой болельщик понимает, о ком речь, и я не буду называть фамилии, потому что не хочу называть и многих из тех, чьи имена, благодаря выдающимся спортивным достижениям, остались в истории нашего и мирового футбола. Но также и потому, чтобы не сыпать любителям футбола соль на раны. В последние же годы, еще раз подчеркну, положение существенно улучшилось. И дай-то бог, чтобы недавно наказанные и довольно быстро прощенные Сорокалет и Кириенко, к примеру, сделали бы для себя такие же выводы, какие сделал Заваров, сумевший преодолеть себя и сразу выдвинувшийся в первую шеренгу наших мастеров.
Так почему же мне все-таки необходим воображаемый, мысленный оппонент?
Именно необходим. Необходим потому, что, стремясь к выводам социального характера, нельзя опираться на те либо иные удачные либо неудачные биографии, нельзя даже опираться на цифры, которые, кстати, и привести невозможно, но которые и не дали бы разумного ответа: спортивное бытие по природе своей таково, что пьяницы среди спортсменов всегда останутся в меньшинстве.
А гипотетический оппонент повторяет: «Разве у вас футболисты не пьют?» И готов он пойти дальше, спросив: «Если пьянство, как вас так и подмывает сказать, имеет у нас социальные корни, то чем же вызвана ваша борьба на государственном уровне с пьянством, ведь у вас не существует для него социальных корней?»
Оппонент мой, как видите, не примитивно мыслящий человек, не из тех, для кого русские на голливудских киноэкранах стакан за стаканом пьют и стаканом закусывают. Заметьте, однако, что он первым заговорил о социальных корнях, первым в нашем диалоге, но, естественно, не первым среди даже западных журналистов и социологов. Президент АИПС Ф. Тэйлор, автор книги «Профессионалы»,[24] чьи высказывания я уже приводил, сводит при этом проблему к взаимоотношениям хозяев клубов и футболистов, которые (взаимоотношения) можно, по его мнению, усовершенствовать таким образом, чтобы хозяева несли ответственность за воспитание молодых профессионалов. Это, конечно, идеалистический взгляд на вещи.