— Сожрали, гады? — удивленно заметил Бугай.
— Ага. А кто-то утверждал, что такое мясо есть некому. Вон, как они ее уделали!
Он отмахнулся.
— Это же не люди… Может, им только ядовитое мясо и требуется. Плохое место, Дар. Пошли отсюда, поскорее!
— А вот и последние гости, — Ната посмотрела наверх. Мы вскинули головы.
Над нами парили два черных ворона.
— Старые знакомые…
— Да. Давно не встречались. Они редки в прериях.
Ната кивнула.
— А зачем им прерии? Они умные — знают, где поживу искать. Что эти твари не доели, они утром подберут. Видать, постоянно тут обретают… Пойдём, -
Ната тронула меня за рукав. — Пусть их…
Мы тронулись в путь. Мешки с провизией, несмотря на горестные вздохи
Бугая, пришлось бросить. Я с сожалением смотрел на куски мяса — кто-то приложил немало усилий, для того, чтобы его добыть. Но пришли синие, отобрали и унесли с собой. А теперь это съедят даже не люди. Хотя, пусть лучше это достанется зверью, чем нелюдям на двух ногах… Но соль была важнее!
Мимо нас, вдалеке, проскакали лошади-пхаи. Элина с завистью посмотрела им вслед и призналась в своей мечте:
— Обязательно прокачусь на таком!
Мы все рассмеялись — свирепость и злобность этих перерожденных животных, была известна всем. Даже их далекие родичи, дикие мустанги настоящих прерий, вряд ли были столь своенравны и упрямы. А охота на пхаев требовала столько упорства и осторожности, что на нее мы решались только в самых крайних случаях. И говорить о том, что попытаться, кого ни будь, из них, приучить к седлу, и вовсе не приходилось…
— Хорошо, — я улыбнулся девушке. — А пока, давай ногами… Нам еще долго-долго идти до нашего дома…
Прошло еще три недели. Мы благополучно вернулись в форт с грузом бесценной соли. Туча, безоговорочно признанная всеми, как хранительница всех наших припасов и ответственная за приготовление пищи, радостно прибрала ее в укромный угол. Прежние запасы уже были на исходе. С приходом семьи кузнеца сразу добавилось забот — того, чего хватало на нашу семью и семью Бена, уже было маловато, чтобы обеспечить всех. Как охотники, к сожалению, ни
Стопарь, ни Бугай не годились. Их ловкие и мощные торсы больше подходили для рытья землянок, переноса тяжестей, но ни как не для того, чтобы часами скрадывать зверя, или змеей проползать между зарослей! Поэтому, с общего согласия, я, полностью отстранившись от благоустройства наших жилищ, занялся одной лишь охотой. Мне помогали в этом Элина и Ната. Но Ната, поначалу сопровождавшая меня в каждой вылазке в прерии, постепенно отошла от этого. Туча, признав Нату хозяйкой форта, где лаской, а где лестью склонила её к тому, чтобы она больше сидела с ней — пожилой женщине было скучно оставаться одной и готовить на такую ораву. Но возможно в этом был и свой расчет… Иногда, правда, ей помогала Салли, но с той она не могла особо побеседовать по душам — иностранка не понимала многого, что пыталась сказать ей Туча. Скоро к нам присоединились Сова и Ульдэ. Индеец оставил своих женщин в низине, где он прятался от ищеек Сыча, а сам пришел узнать, что у нас нового. Увидев Стопаря и его сына, он довольно усмехнулся, теперь мы представляли внушительный отряд, способный дать бой вконец зарвавшимся подонкам… Скрепя сердце, я согласился — мы могли справиться с какой-то частью бандитов. Но не со всеми, их по-прежнему, было намного больше нас! А надежды на то, что доведенные до отчаяния издевательствами люди поднимутся, становилось все меньше. Сыч, где угрозами, а где и прямыми убийствами, настолько запугал население поселков, что помышлять о том, чтобы скинуть их ярмо со своей шеи, уже никто и не пытался. Похоже, что наш форт оставался последним свободным местом в долине, куда еще не дотянулись длинные руки бандитов…
С появлением Ульдэ, обе мои девушки стали учиться у неё хитростям жизни на природе. Если Сова мог рассчитывать на свою силу и, потому все его подсказки больше годились для меня, то Ульдэ, немногословная и незаметная, больше полагалась на свою ловкость и терпение, более присущее женщинам.
Она старалась всё сделать своими руками: придумала силки для крола, ямы-ловушки на тропе джейров — и мы стали меньше бегать по разнотравью, в поисках добычи. Но к охоте на более крупную дичь я девушек все же не привлекал — схватка с овцебыками была уделом мужчин. Волки и крысы нас не беспокоили — они остались далеко на севере. А до отрогов гор было тоже достаточно далеко, и медведи, подобные тому, который сорвался в пропасть и едва не погубил нас, вряд ли стал бы искать себе пропитание в наших равнинах. Мы могли не опасаться четвероногих хищников — готовились к встрече с двуногими… Бен, никуда не годный, как следопыт, был заядлым рыболовом и приохотил к этому девушек. Он интуитивно чувствовал, когда нужно дёрнуть удочку из воды, чтобы на ней забился жирный сазан или щука, впрочем, в породе этих рыб мы теперь путались и предпочитали их называть по цвету. Выловленные рыбы были пестрыми, словно побывали в мастерской подводного художника. Элина, любившая все нарядное, даже использовала их чешую для поделки украшений. Ульдэ, довольно снисходительно на это смотревшая, указала ей молча на клыки, висевшие на ее шее — эти знаки она считала наиболее подходящими, не желая признавать ничего иного. Но, прислушиваясь к мнению одинокой охотницы в иных случаях, в этом Элина считала себя куда более сведущей…