Мы собрали разбросанные вокруг вещи и отправились в форт. По дороге
Стопарь слегка отстал и, сравнявшись со мной, сказал:
— Знаешь, Дар… Я ведь тоже, никогда и никого… Не проходилось, как-то.
А сегодня бы смог…
— Считаешь, это плохо?
Он пожал широченными плечами:
— А я знаю? Раньше и погрозить кому кулаком боялся — от одного вида, люди в обморок падали. А теперь вот, пришлось. Ты не думай, я не подведу, если понадобится. Только вот, как-то, нехорошо это… не по-человечески.
Я вздохнул, поправляя вязанку на спине.
— Что, натерло? Так давай, я понесу?
— Сам. У тебя вон бревно на плечах! Зря рубили?
Стопарь согласно кивнул:
— Что всем поровну — это правильно. И что тот, кто позади идет, без груза
— тоже нужно… Так понимаю, на случайность, если какой зверь напасть решит, будет кому его встретить?
Я молча кивнул.
— Вот, вот… Так о чём я? Ты мне вот что, скажи. Как ты думаешь — мы сами, теперь какие стали? Как были, или как иначе?
— Поясни.
— Ну, я в смысле — звереем?
Он произнес это несколько грустным тоном. Я понимал, что его не очень-то интересует мой ответ…
— Мы люди, Стопарь. Только звери убивают тогда, когда хотят есть… А люди, когда хотят убивать. Но за всех я не в ответе.
Стопарь переложил свою ношу на другое плечо и вдумчиво продолжил:
— А если мы, глядя на таких вот, как Сыч, сами станем такими? Он ведь прав, как ни крути… И придётся нам тоже жить по их, по волчьим законам.
— Нет! — я от злости даже прикусил губу. — Не мели чушь. До седой бороды дожил, а пустой болтовне поддался! Да мало ли что там каждый бандит на уши вешать станет, что ж, теперь, всему верить? Это они так живут — по своим, кровавым законам. Да и не волки они — а так, шакалы…
— Значит, мы будем по другим законам жить? Так? А по каким, Дар? Кто нам их даст?
Я устало отмахнулся от здоровенного мужика, во всём старающегося найти скрытый, потаённый смысл…
— Ты меня устал, Стопарь… Прими всё, как есть, ладно? Живёшь? Живи… И другим не мешай. Ну, какая тебе истина нужна? И кто я такой, чтобы тебе ее находить? Ты меня и старше, и опытнее — сам во всем разбираться должен.
Что, надо обязательно сейчас демагогией заниматься — это плохо, а это хорошо? Был бы ты туп, как те двое — так лежал уже в кустах… Не усложняй.
Он лукаво усмехнулся в густую бороду и негромко произнёс:
— Нет… Ты всё же поясни. Ну, прогнали мы их, а дальше что? Как жить будем? Как жили? Не выйдет. Сыч слово свое сдержит — и банда к нам вновь заявится. Не сегодня — так завтра… а стычки не избежать. Или, примешь его условия — как все, в долине! И тогда станем жить спокойно… от оброка до оброка.
— Не приму.
— А что так? Крови меньше…
Я искоса взглянул на смеющегося здоровяка и покачал головой:
— Сам знаешь… Не будем мы так жить, как все. И дани банде — давать не станем.
— А ты всё ж подумай… — Стопарь неожиданно посуровел. — Я не из праздного любопытства тебе тут покоя не даю. Ты, хочешь того, иль нет — а среди нас всех — первый! И уже многие о том знают. Как думаешь, люди в форт ещё придут? Можешь молчать, я сам отвечу — придут! А как думаешь, с чем? Не еда, не жилье — это все, дело наживное… Их другое интересовать станет! И тогда — тянуть больше будет нельзя! Твое слово станет решающим, вот так…
Он вздохнул, вновь перебрасывая бревно на другое плечо.
— Придут, Дар. Это точно. Не мы одни сюда собирались…
Я молчал, не зная, что ответить на неожиданную тираду могучего старика.
— Ты не обижайся. Пока нас мало, живём вроде, как душа в душу. Без ссор, без споров. Ты сам хоть замечаешь? Что ты сказал, то и делается. А прав ты, не прав — дело второе. Зато одно мнение — для всех, и дела для всех тоже одни. А появятся другие — им привыкать нужно будет. Не каждый сможет с воли в обузу влезть.
— У нас обуза?
— Ну, не совсем так… — Стопарь досадливо поморщился. — Просто, у них там, везде, — он сделал широкий жест, охватывающий, по его мнению, всю долину. — Привыкли к другому. Каждый, сам по себе… И каждый — сам за себя. А у тебя — все вместе. Один за всех — все за одного. Так труднее…
— Я в командиры для всех не набиваюсь.
Он посмотрел на меня недоумевающе и хлопнул широкой ладонью по ляжке, отчего из шкуры, свисавшей у него ниже пояса, вылетело вместе с пылью несколько волосков.
— Да ты что? А что нам Натка… жёны твои говорили? Что, как ты решил — так тому и быть! Или, не правда, это?