— Правда. Да только не для всех такой уклад годен. Здесь — такой. Там иной. Ты что, как Сова, меня хочешь в вожди произвести?
Он вскинулся и в сердцах остановился, преградив мне дорогу.
— Да пойми же ты! Людям порядка хочется! Хоть какого ни будь! Что, мало они вынесли за все время? А та анархия, тот беспредел, который везде творится, лучше что ли? Да в посёлке уже все знают — здесь, у нас, в форте, твоё слово — закон. И кто к нам придёт — тоже будет считать его законом. Даже ты сам, хоть этого потом, может и не захочешь — а будешь подчиняться этому слову! Потому что слово вождя — вождь нарушить уже не вправе. А ты — вождь!
Я тоже остановился и многозначительно покрутил пальцем у виска. Стопарь расхохотался так, что на его звучные раскаты оглянулись все остальные.
— А… Что с тобой говорить, — он махнул на меня рукой. — Поживём еще — сам поймёшь. Только помни мои слова — без вожака, в стае, грызня начинается. А у нас — только тебе им и быть. Да не вожаком — вождем!
Он легко набрал скорость и ушёл вперёд. Ната, державшаяся поодаль во время нашего разговора, приблизилась и пошла рядом.
— Устала?
— Ничего, я донесу. О чём вы спорили?
Я пожал плечами:
— Да ни о чём… Стопарь от меня программу партии и правительства требовал, плюс конституцию и кодекс…
Ната прыснула в кулачок:
— А я то думала, что вы о чем-то серьезном говорили!
— Он о серьезном. Он хочет…
Я сам себя оборвал, не зная что говорить… А что, в действительности, хотел от меня Стопарь? До сих пор мы не создавали особых проблем друг другу, но, если в форт, и в самом деле станут приходить еще люди — чем это закончится?
— Не слишком ли я много на себя беру, Ната?
Она выслушала меня и с некоторой задумчивостью, ответила:
— Он прав… А ты, на самом деле, ничего не замечал? Странно, а ведь все старались выполнять все в точности.
— Разве я не ошибаюсь?
— Пока — нет. Потому и выполняли, без споров. Но когда нас станет больше — будут и споры. И тогда слова Стопаря уже не будут звучать с иронией.
— Ты тоже хочешь называть меня вождем? Бред полный… Ната, ты хоть помнишь, какой век и год у нас?
— А ты уже вождь, милый… И год тут не причем, — она коснулась моей щеки губами.
На ужин мы собрались все немного растерянные, то, что случилось, в какой-то мере, застало всех врасплох. Хоть мы и ждали их появления, а все равно оказались к нему не готовы… Слова Сыча, брошенные им напоследок, запомнили все. Первым не выдержал Бен. Он принялся нервно жестикулировать, бросая отрывистые фразы, которые мы с трудом понимали.
— Быть кровь! Быть огонь! Дар — драться! Бен — рядом! Все — рядом! Надо драться!
Стопарь осадил разволновавшегося чернокожего инженера:
— Не мельтеши… Тут с наскоку нельзя — все обмозговать нужно. Ты как считаешь, — он обратился ко мне. — Придут ещё раз?
— Придут.
— И что? Уходить в степи? В прерии?
Я обвёл глазами, с таким трудом построенные дома, заготовленные поленницы дров, сохнувшие на жердях, шкуры…
— Нет. Это — наш дом. И никуда мы уходить больше не станем.
— Но тогда — война! Самим надо, как Сова предлагал уже… Но и одним нам не справиться, их в пять, если не в десять раз, больше. И все здоровые мужики, привыкшие убивать. А нас — четверо. Плюс Сова, он один стоит двоих. Я о девушках не говорю, — Стопарь иронично поклонился Нате. — Нужно найти тех, кто думает так же, как мы. И готов к войне.
Все замолчали, поглядывая друг на друга с невысказанным и всем понятным вопросом — в открытую выступить против банды, ни в поселке, ни в стойбищах, кроме нас никто не решался. Это говорило о том, что мы вряд ли найдём союзников среди этих людей. Может быть, к нам и примкнули бы Череп, да Черноног, с женой своего погибшего брата. Но этого было слишком мало, для того, чтобы противостоять бандитам. Молчание прервала Туча. Она хмуро разливала по чашкам мясной бульон, подавая его каждому по кругу:
— Что умолкли? А ещё — мужики… Стопарь — мы для чего из посёлка ушли?
Чтобы жить спокойно. И ты, Салли, скажи, зачем?
— Нам быть плохо с люди Сыч…
— То-то. Понятно. Ну, так и не сидите с постными физиономиями, словно в рот воды набрали! Драться? Ну, так давайте драться! Форт укрепим, частокол поставим, как Дар предлагает. Вода у нас есть, запасов на некоторое время хватит. Если придут — что они, совсем дураки, под стрелы да копья лезть?
Посидят перед забором, да и упрутся восвояси.
— Нет, — Я жестом велел ей замолчать. — Они придут. А раз придут — не для того, чтобы гибнуть под стрелами. Что такое для них форт? Несколько горящих факелов — и наш частокол превратиться в погребальный костер для нас всех! Сыч не так прост, как вам кажется. Они разведают вначале всё, что поблизости. Заставят остальных согласиться со своими правилами, а уж потом — возьмутся за нас. Не нужно много ума, чтобы пригнать сюда половину мужчин долины и заставить их лезть на стены, которые мы воздвигнем. Под угрозой смерти, не собственной, а тех, кто останется в заложниках… Понимаете меня? А если нас просто окружат — без того, чтобы сразу лезть на рожон? Сколько у нас хватит припасов, чтобы сидеть так? Да, мы можем перебраться на соседнюю скалу — и что, будем так жить всю жизнь?