Возможно, так же поступали когда-то наши предки увидев мамонтов — бороться с ними было делом абсолютно бесполезным! Их можно было взять только хитростью — вырыв на их пути яму…
— Их было только двое?
— Ульдэ не шла по следу людей — Ульдэ спешила к типи Белой Совы! Весть о несчастье разнеслась по прериям. Ульдэ хотела увидеть одну из своих подруг, до того, как её отправит на небо священный огонь…
— Мне казалось, что ты не имеешь друзей… Ты так близко была знакома с
Диной?
— Ульдэ знала ее под иным именем — Тихая Вода. Дар и его женщины не так давно поселились возле реки — они прежде жили в мертвом городе. А охотница всегда жила в долине и была в числе первых, кто узнал Белую Сову и его скво. Сова и его скво приютили Ульдэ в первые дни… Они научили Ульдэ жить по-новому. Она была лучшей ученицей!
— Я верю… — я спокойно отнесся к ее признанию. — О тебе много говорят, как о самой отважной девушке прерий! Но ведь такая жизнь у тебя была не всегда? Как, впрочем, и у нас всех… Но ты всегда одна, у тебя нет приятеля?
— У Ульдэ нет своего типи, как у Совы. Но есть дом в форте у скал.
— В котором ты появляешься, когда тебе вздумается…
— Ульдэ вернется в форт, вместе с тобой… Пусть женщины Дара не ревнуют!
— Они и не ревновали, по-моему.
— Ульдэ знает. Она не хочет быть лишней, там, где все мужчины имеют подруг.
— Ты не лишняя у нас. И не была ею… С чего, вдруг, девушка с севера решила, что она стала чужой? Ее кто-то гнал?
— Нет. Ульдэ может позаботиться о пропитании для самой себя, и для людей форта. Она… — девушка запнулась.
Я решил облегчить ей задачу:
— Ульдэ устала от одиночества? Мы постараемся стать ей друзьями, если она захочет принять их в своё сердце!
— Ульдэ попробует… Её сердце застыло.
— Я вижу. Даже смерть скво Белой Совы, не смогла выдавить из него ни слезинки…
— Но женщины — Ульдэ — не плачут!
Я погладил её по щеке. Девушка недоумённо вскинула на меня глаза и резко отстранилась.
— Не делай так больше!
Она повернулась и отошла от меня. Я понял, что совершил что-то не так, как надо. Видимо, что-то очень глупое по отношению в ней — но что? Плачущую
Зорьку отвели от холма, где догорал костёр. Её усадили в траву. Возле девушки, всё время, кто ни будь находился. Старе — жене старого шамана и вождя — помощи не требовалось. Она спокойно восседала на шкуре и безучастно смотрела на огонь, шепча что-то обветренными губами…
— Старуха видела много смертей, — раздалось у меня за спиной. — Она может вынести и не такое.
Я узнал голос Черепа. Мы встречались очень редко — охотник был столь же нелюдим и бесприютен, как и Ульдэ. Они даже чем-то походили друг на друга
— оба скитальцы, не имеющие ни одного близкого человека. И оба неутомимые исследователи и бродяги прерий…
— Ты давно здесь?
— Я всё видел, — он был лаконичен.
— И не подошёл проститься?
Он пожал плечами:
— Зачем? Смерть этой женщины — не первая… и не последняя из смертей. В долине каждый день, кто ни будь, умирает. Кто-то погибает в лапах зверей, а кто-то проваливается в трещины или тонет на болотах. Или, их убивают.
Оплакивать всех ни у кого не хватит слез.
— Но ведь Сова был твоим другом!
— Он им и остался, — спокойно ответил Череп. — Но он сам учил всех сдерживать свои чувства. Ты зря смотришь на меня так, в моём сердце не меньше горечи, чем у твоих плачущих жён… Просто глаза Черепа разучились плакать — их выжгло, когда вся его семья сгорела на его глазах!
— Прости меня.
Он махнул рукой в сторону:
— Пустое… У тебя, насколько я знаю, тоже все погибли? Или не так?
Я проглотил комок, внезапно поднявшийся к горлу:
— Я не знаю. Они так далеко, за тысячи километров отсюда. Теперь это так много, что понадобиться несколько жизней, чтобы туда дойти… Да и не выйти отсюда — мы все зажаты на этом клочке земли, в большой долине!
— Ты уверен?
Я с вопросом посмотрел на охотника. Он невозмутимо сорвал травинку и принялся её жевать.
— Ты хотел что-то сказать?